Светлана Петрова - Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий

От чего? Зачем? На склоне лет…

Оба мужа ушли прежде меня. Некому пожаловаться, не от кого ждать сочувствия. Неужели я так плоха, что не заслуживаю утешения? Чувствую настырную потребность разобраться, что, собственно, представляет собой жизнь вообще и моя в частности? Так бывает: прочтёшь в умной книге непонятную фразу и начинаешь копаться в словарях, пока не доберёшься до сути, будто от этого зависит что-то очень важное. Что – уже не существенно, главное решить задачку, свербящую мозг.

Как получилось, что я осталась одна? Детские привязанности растеряла, наперсниц юности не приобрела: не то чтобы меня не любили, но интуитивно сторонились – слишком большой начальник отец. Институтские знакомства быстро зачахли – на втором курсе выскочила замуж, родила, экзамены сдавала экстерном с разными группами. Почитатели таланта первого мужа растворились в воздухе после его гибели. Из близких уму и сердцу людей многие уже закончили свой земной путь. Загибаю пальцы – шестеро за каких-нибудь десять лет. Вирджиния Вулф сначала собиралась убить героиню своего романа «Миссис Дэллоуэй», но потом раздумала: «Придётся убить кого-нибудь другого». Герои моей жизни постепенно уходят сами, скоро уйдут последние, и не останется свидетелей моей жизни. Может, меня и не было? Размножайтесь люди, пока есть возможность, дети станут нас вспоминать, даже если при жизни мы были им мало нужны. Избитый парадокс: ценить начинаешь, только потеряв.

Когда умерла милая моему сердцу хостинская подруга, я долго не могла привыкнуть, что больше не с кем пойти на концерт, обсудить фильм или распить бутылку сухонького. Годами выработанные привычки, общие интересы, ласкающие душу связи – со всем придётся расстаться, спрятав дорогие тени за плотно закрытыми шторами, словно этих людей никогда и не было. Долгая жизнь – череда потерь. С этим надо примириться.

Над теми, кто остался, усердно поработало время – они проглочены жизнью, не важно, карьера это, семья или болезни. Странно: если человек убил другого человека, то это преступление, а если человека убило время – это нормально. Предусмотреть убийство ради прочности конструкции – и за это надо благодарить Бога? Мог бы придумать что-нибудь помилосерднее. С другой стороны: неотвратимость смерти, которую живые считают высшей несправедливостью, обеспечивает преемственность жизни.

Самый близкий человек – институтская подруга Тина, она серьёзно больна, но мужественно сопротивляется. Созваниваемся редко: что можно сказать за несколько минут по междугородней телефонной связи? Хорошо, с Интернетом появился скайп, хотя ощущения живого контакта всё равно нет. Но иногда даже случайный звонок, врываясь в трясину безмолвия, помогает не задохнуться от тоски.

Не всякое общение радует. Приятельница Софа, пустая тётка, выискала тариф с неограниченным временем разговора и мелет по мобильнику часами, до полного моего изнеможения, с мельчайшими подробностями толкует случаи из жизни незнакомых мне людей, пытаясь вовлечь в анализ их поступков. Я перебиваю:

– Сегодня ела удивительно вкусные сливы, они поздно созревают, любят солнце и называются…

Но Софа, подхватывая тему, инициативу не уступает:

– Жена племянника моей соседки пару лет назад проглотила сливовую косточку, и ничего, выжила. Он привёз эту девку из провинции в трёхкомнатную московскую квартиру, где она неплохо устроилась, подчинила своим замашкам свекровь…

И понеслось…

Сказать «заткнись» – обидится. Кладу трубку рядом на диван, беру журнал и время от времени выкрикиваю: «Ну, да!» И вдруг становится жаль Софу, которую забыл отметить Бог и сильно покорёжил склероз. Возможно, мне только кажется, что я управляю своими мозгами, а сама недалеко от неё ушла?

Включила без звука телевизор, прогнала по основным программам – как обычно везде реклама и стреляют, а Софа уже рассказывает в подробностях, как лечится в шикарной клинике, где лекарства бесплатные, а оперироваться посылают в Израиль – муж Софы какой-то мелкий клерк в администрации президента. Софа любит кокетничать с темой «Ах, вдруг я умру!». Умрёшь, конечно, куда денешься.

Всё в нашем мире непредсказуемо. Пойдёт дождь или выглянет солнце, богатый измается тоской, а нищий станет богатым, гений пожалеет, что родился, дурак обретёт блаженство, святой упадёт в бездну и разбойник покается. Несчастья можно избежать, а радость поймать на лету или потерять на ровном месте. Всё может быть или не быть, и только смерть обязательно случится. Желать жизни вечной абсурдно по сути, но Софа, похоже, верит в бессмертие. Почему нет? Бессмертие исключено только здравым смыслом , считал Набоков. Здравый смысл обошёл Софу стороной.