Владимир Лукинов - Кандагар. Как все начиналось (взгляд лейтенанта)

Но то у больших начальников, у них хоть люди, связи. А что у «желторотиков» в рюкзаках? Да ничего, только папа с мамой. У нас у одного замполита папа был в Новосибирске на большом заводе начальник. А там умельцы инкрустированный шпоном портрет Ленина делают. Мотанулся парень, отдохнул, и во всех ленкомнатах полка – сплошная красота! Полированный портрет Ильича. Сразу ясно: нужный человек служит. Поэтому оборотистые, с предпринимательской жилкой офицеры были всегда на особом счету. Я же на особом счету не был, так как связями не оброс, оборотистости Бог не дал, ресурсами солдатскими распоряжаться права не имел. Так себе, балласт. Хотя один раз и я мог на что-то сгодиться. Да и тут не случилось.

Как-то прибегает посыльный: срочно к замполиту полка. Обреченно иду как на закланье. Опять бойцы что-то натворили или наглядная агитация на стройке пропала. Захожу, докладываю. Замполит же, как-то странно, оценивающе на меня поглядывая, говорит, что надо-де, в Питер съездить, к генералу, посылочку передать. Посылочка небольшая, так, безделица. Туда-сюда. «Есть», – говорю, – немедленно отправляюсь», и – к дверям. «Между прочим, – добавляет замполит, – генерал – человек влиятельный, и дочка у него симпатичная… Ну ты иди!» Иду, думаю: служебное задание, причем тут генеральская дочка? Встретили меня в Питере как родного. Чаем за семейным столом напоили. Генерал по-отечески про службу расспрашивал. Нормальный мужик! Генералы, оказывается, не всегда страшными бывают. А вот дочка у него, надо сказать, подкачала. Это так, к слову. Возвращаюсь, докладываю.

– Ну как, спрашивает замполит, – передал?

– Так точно!

– И все, что ли?

– Все, а что еще передать надо было? – недоумеваю.

– Да все, все – как-то задумчиво бормочет тот. И с какой-то досадой тряхнув головой – идите, товарищ лейтенант.

Рассказываю о своей странной поездке друзьям. И оказывается, с посылочками к генералу не я один из лейтенантов ездил. У генералов тоже ведь проблемы бывают. Правда, ни у одного из нашего брата глаз на генеральскую дочку так и не загорелся.

Несмотря на пролетевшие газетные бури и прогремевшие командирские громы, служба шла обычным чередом: мы продолжали работать без выходных и дуреть от каскада бесчисленных совещаний. Сначала – совещание комбатов у комполка с 18–19, потом комбат с ротными кому надо «хвоста начистят», и лишь потом нам, исполнителям, задачи поставят. Глядь, уже и спать пора. Ну а у солдата, как всегда, времени больше всех – вся ночь впереди!

В то время наша часть, как наверно и вся армия страны, занималась не только боевой учебой, но и всевозможными стройками, поэтому вводные типа: «всю ночь кормить, к утру зарезать» сыпались на нас в изобилии. Вводные – вводными, а в 6 утра вставай с петухами, контролируй проведение зарядки, завтрака, умудрись сам перекусить, и будь готов к занятиям. Кстати, конспектик занятия где? Должен быть написан на трех листах. Есть? А почему дата старая? Вчера времени не было? Много разговариваете! И так изо дня в день без выходных. Нагрузка сумасшедшая. Если куцые выходные и случались, то только по принципу: «быстренько-быстренько отдохнем, а потом быстренько-быстренько поработаем». Но то – в воскресенье, не про нас. Воскресенье – день замполита, день всевозможных мероприятий. Отдых у нас должен быть в среду. Должен быть… Но в среду обязательно то стрельбы, то вождение, да и стройку никто не отменял. Если же чудом, договорившись с командиром, ты свободен, то кто там помнит, что у тебя законный выходной, что вообще сегодня среда в этой серой круговерти будней? Лучше с утра урыть в Питер или забуриться куда-нибудь в леса, на рыбалку, чтоб не нашли. По городку идешь, как подпольщик, с полной конспирацией: не дай Бог начальство застукает! Как это так? В то время как наша часть взяла повышенные социалистические обязательства… все работают, а он, видите ли, отдыхает, болтается, «параллельные» брюки надел!

«Параллельными» назывались обычные брюки на выпуск, с ботинками. Ношение их означало вызов устоям. Одно из двух: либо офицер в законном отпуске, тогда что он, дурак, здесь еще болтается; либо это бездельник, праздношатающийся лентяй, демонстративно плюющий на службу с высокой колокольни. А в сапогах – другое дело, он службист и скромный трудяга! Чуть позже, «заматерев» и обтесав лейтенантские «углы», я сделал вывод: безнаказанно плевать на службу с высокой колокольни можно только в сапогах и галифе. Как говорится: «старый воин – мудрый воин».