Владимир Лукинов - Кандагар. Как все начиналось (взгляд лейтенанта)

Сидишь, бывало, обреченно слушаешь поучительную историю какого-нибудь начальника службы и с тоской поглядываешь на часы… Твои вожделенные гуляши, зразы, шницели с каждой минутой скукоживаются, как шагреневая кожа. Ну вот, все – офицерская столовая закрылась. Обозначили, значит, «флажками». Иногда начальство великодушно вспоминает, что холостяков надо бы отпустить на ужин. И тогда мы табуном, обгоняя друг друга, несемся в столовую! Маленькие радости жизни…

Чтобы вконец не лишиться и этих убогих радостей, я приобрел по случаю пластиковый «походный набор туриста» из 3-х предметов: ножа, ложки и вилки. Вещь оказалась уникальной: загребущая как мини-половник ложка и такая же вилка, только с прорезями. Вид они производили устрашающий и кровожадный. И в те печальные деньки, когда наше начальство окончательно впадало в совещательный маразм, я хватал свой заветный наборчик и «мальчишом-плохишом» нагло заваливал к Олегу-женатику. Там его жена Катя молча ставила на стол еще одну алюминиевую солдатскую миску с лапшой, я доставал наборчик – тем и спасался. Позже, прибарахлившись, завел себе плиточку, сковородочку, оброс необходимым хозяйством и набеги к «братцу» Олегу прекратил. Кашеварил у себя в общаге. Там же я получил и свой первый, но далеко не последний печальный опыт общения с армейской прессой.

Однажды, очередной раз оставшись без ужина, кашеварю у себя в комнате. На плитке – сковородочка, а на ней, аппетитно попахивая луком, жарятся грибы. Запах – божественный! Вдруг в комнату, выпучив глаза, влетает перепуганный замполит батальона: «Срочно прячь сковородку, к тебе корреспондент! О быте лейтенантском пишет!» Мигом сую все под кровать и сажусь в непринужденной позе. Заходит очаровательная девушка – прелесть, прямо с картинки. С такой и о грибах забудешь. Я плечи молодцевато развернул, бравый вид принял и пялюсь. «Здрасьте, говорит, я корреспондент окружной газеты «Ленинское знамя». Пишу о молодых офицерах, как складываются первые месяцы службы, лейтенантский быт…» «Да хорошо складываются», – отвечаю. А под кроватью предательски шкварчат на остывающей плитке грибы. Да и запах, куда его денешь? Девушка, покосившись на кровать, улыбается. «Как у вас аппетитно пахнет… Грибами… Прямо-таки замечательно. Так романтично…» Я, дурак, возьми и ляпни. «Да вот, говорю, грибов пожарил. Постоянно с ужином пролетаешь, хорошо хоть грибов полный лес…» «Да-да – кивает, да-да…» Ну поговорили, и забылось. А тут идет комбат, злой как черт, в руках окружную газетку держит. «Зайдите, говорит, товарищ лейтенант!» И давай меня песочить. «Это я, вас, товарищ лейтенант, на ужин не пускаю?» – «Да нет, товарищ майор, говорю, вы-то пускаете, когда можете». А комбат дальше продолжает: «Вы, товарищ лейтенант, грибки жарите на плитке, что строжайше запрещено в офицерском общежитии, стираться вам негде, в город вас не пускают, выходных у вас нет, жену свою не видите…» «Да я еще не женат», говорю… «Ну значит чужую жену не видите…» В общем, влетело мне. И не мне одному. А как положено в армии, сверху донизу. Я же явился, так сказать, «обобщенным героем» ее статьи. С тех пор у меня на корреспондентов аллергия. Как увижу, так нехорошие слова говорить хочется. Ученые утверждают, болезнь даже такая есть. Кроме приобретенной подобным образом сомнительной славы, я среди своих сверстников-замполитов особо ничем и не выделялся. А по части хозяйской оборотистости – вообще бездарь. В армии ведь всегда ценилось умение «достать», что в переводе на армейский – «проявить командирскую смекалку». А чем определяется размер этой самой смекалки? Количеством солдат, разумеется. Крепостных душ. Туда послал поработать, сюда послал, глядишь – красивый забор вокруг части нарисовался, КПП покрасили. Начальство приехало, посмотрело, сделало вывод: командир толковый, перспективный, за дело болеет. Самый ходовой неформальный вопрос вновь прибывшему, что солдату, что офицеру – что достать сможешь? А нужно все: краски, доски, лак, фанера, бумага и т. д. Можешь ведро клея ПВА достать? (жуткий дефицит у политработников той поры). – Мама может. – А мама где живет? – Там-то, там-то. – Вот тебе 3-е суток, лети за клеем!

Раньше отпуск солдату положен не был. Давался он единицам за особые заслуги: отличился на учениях, задержал нарушителя. Съездить домой на десять суток считалось величайшей солдатской удачей и ценилось выше наград. А тут, раз – и дома! Да тебе привезут что угодно, хоть статую Свободы из Америки. Только пусти! Правда, есть негласное условие: делай что хочешь, но на итоговой проверке чтоб отстрелялись и отводили как надо! Но невозможно одновременно строить что-то в Питере и стрелять на полигоне в Бобочино. Значит, надо закрыть на что-то глаза. Легче – на стрельбу. Начальство ведь свое, окружное. Но меру надо знать. Умудрится командир там и там успеть – виртуоз, далеко пойдет. А нет – не взыщи, хоть ты трижды стратег, но должности не соответствуешь. Распространенный анекдот того периода. Снимают комполка с должности за провал в боевой подготовке. Передает он дела, а новый назначенец у него совета спрашивает. Тот передает новичку три пакета и говорит: «Туго станет – вскрывай». На первой проверке получил полк двойку. Вскрывает командир первый пакет, а там: «Вали все на бывшего командира». Прошло. Через полгода опять двойка. Во втором пакете: «Ссылайся на молодость, неопытность». Опять прокатило. Вновь работали везде, а как стрелять и водить – двойки. Пришлось комполка вскрывать третий пакет. А там: «Пиши три пакета».