Сергей Баранов - Путь. Поиск Истины в Мире Лжи

Однако, с другой стороны, было также важно понимать прочитанное путем прямого переживания, иначе любое учение было просто словами, лишенными смысла. Без него любое учение рассыпалось в слова и становилось узником лингвистической тюрьмы в момент попытки постижения его разумом. Вербализация трансцендентного опыта являлась первым этапом разрыва, вторым – разрыв учения со своими этническими корнями, в том месте, где оно являлось частью культуры. Таким образом, заимствованное учение Востока становится похоже на букет алых роз, который обречен на короткую жизнь, оторванный от земли.

Я думал об объединении восточных путей мудрости с древней шаманской традицией Южной Америки, используя силу растений для понимания природы вещей. Ведь язык является инструментом, пальцем только указывающим на луну, не являясь луной. Невозможно передать учение в словах. Его непременно поставят на пьедестал, ошибочно принимая меню за ужин, а топографическую карту за саму территорию.

Восточные учения, дошедшие до западных людей в словесной форме, напоминали гербарий знания, который раньше был живым. Вербализация уводит от знания, становится его тенью. Облекший в слово трансцендентный опыт превращает освобождающее духовное учение в духовенство с биркой и ценой.

Древнее учение Адвайты, как и другие, способные привести человека к пониманию, но только тогда, когда текст воспринимается как указатель, a не как пункт назначения. Слепое следование никуда не ведет. Ситуация та же с учением Четвертого Пути, справедливо названным Петром Успенским «фрагментом неизвестного учения», от которого в конце своей жизни отрекся, вернувшись к тому, с чего начинал.

Последователи любой традиции редко способны передать истинное учение, ведь опыт любого просветленного учителя для последователей уже является вторичным. Передать его по-другому никто не может. В лучшем случае человека можно направить и подтолкнуть. Только первичный опыт переживания трансцендентной реальности несет в себе силу понимания. То же самое произошло с древними шаманскими практиками, от которых на Западе в современном мире осталась лишь тень.

Сегодня шаманский опыт на Западе, в лучшем случае, является воображаемым путешествием по своей голове. Табу на использование сакральных растений стало культурным явлением еще со времен инквизиции, ведь такая работа с растениями под руководством опытных людей может открыть человеку видение, в котором он увидел бы и себя, и мир в новом свете, такими как есть, красивыми, загадочными и бесконечными. Растения-учителя способны дать нам возможность увидеть себя, как в зеркале, но не внешний свой облик, а внутренний.

Отрицая растения-учителей, мы так же отвергаем нашу возможность познать глубины себя.

Было бы справедливым отдать должное основателям Четвертого Пути, которые говорили о необходимости внешней помощи, но не указали, какого рода конкретно она нужна, тем самым оставив идею неопределенной и открытой для любых интерпретаций. Идея высших сил, напрямую работающих с человеком, часто используется в различных учениях, является одной из таких интерпретаций. Табу на использование растений мне всегда казалось неправильным, унижающим и ущемляющим личную свободу человека. Но в Перу, стране, где использование священных растений испокон веков является культурным наследием, паранойя западного мира выглядела просто глупо. Этакий негативный взгляд на исторический феномен, возраст которого равен возрасту человечества, можно переработать в конструктивный подход путем образования и возрождения старых традиций. В древности отношения между человеком и природой были естественны, как отношения между детьми и родителями, разлука которых друг с другом по любым стандартам посчиталась бы аморальной. Кроме того, на отношения человека с растительным миром я смотрел, как на алхимический симбиозис, необходимый для эволюционных процессов Земли, ведь именно в отсутствии такого опыта крылась причина безумия, которым одержим западный человек. Он целиком поглощен материальным миром, в нем перекрыты каналы для возможной передачи вдохновения, озарения и понимания, способствующих высшим достижениям человеческого духа, томящегося в суженном восприятии себя и мира.

Kак бы оно там ни было, я стал отдаляться от этого окружения, проводя много времени один среди неописуемо красивых просторов Анд в компании кактуса Сан-Педро. Таким было начало моей самостоятельной работы.