Юрий Котов: Петух в вине, или Гастрономические воспоминания дипломата

Совершенно другая обстановка, понятное дело, была во время работы в Париже. Вот там-то проблем, чем занять часы редкого досуга, прямо скажем, не возникало. Не говоря уже о знакомстве с богатейшей французской культурой, даже частенько побывать на выступлениях наших советских исполнителей было гораздо доступнее и проще, чем в самой Москве. А со сколькими из них посчастливилось познакомиться лично! Вот передо мной лежит фотография с дарственной надписью: «Юре Котову на добрую память о нашей дружбе». А под ней от руки нарисованный «автошарж» и подпись – Юрий Никулин.

В своевременно так и ненаписанных «дневниках», которые посему хранятся лишь в кладовой моей памяти, одними из самых красочных страниц являются те, которые связаны с разного рода веселыми историями и похождениями. К сожалению, избранная «главенствующая» кулинарная тематика моих воспоминаний как-то не позволила найти для их изложения подходящего места.

Жаль, наверное, что не удалось поведать о том, как Юрий Никулин выиграл конкурс на лучшее дирижирование оркестриком, проводившийся среди зрителей одного из парижских заведений, где, честно признаюсь, музыкальные выступления перемежались со стриптизом. Или о том, как мне довелось играть на сцене нашего посольского клуба в Париже вместе с Евгением Леоновым: в основном-то, конечно, это был его монолог, но все же отдельные реплики я ему подавал. Да и о многих других забавных происшествиях тоже хотелось бы при случае вспомнить и рассказать. Например, как Лидия Федосеева-Шукшина задерживала отправление поезда Москва-Хельсинки, пока я лихорадочно бегал по вагонам, разыскивая незнакомого мне человека, с которым я условился передать посылку родителям в Финляндию. Или как на следующий день после запозднившихся посиделок у нас, я пытался принести «веревочку» к микрофону Льва Лещенко в Останкино, где он записывал какое-то свое очередное выступление. Будем уповать на то, что такая возможность мне еще когда-нибудь представится.

Вообще-то в изначальном варианте я это послесловие хотел озаглавить по-другому, хотя также в виде слегка переиначенной фразы из иной популярной песни: «Как молоды мы были, как весело шутили…» А потом призадумался и решил, что это было бы, видимо, не совсем правильно и справедливо по отношению и к самому себе, и к своим друзьям. Допускаю, что употребленное прошедшее время к словам «как молоды мы были», к сожалению, подходит, а вот в том, что касается «шутили» – навряд ли.

Уже и в достаточно зрелые годы мой несколько тяжеловесный статус «чрезвычайного и уполномоченного» никоим образом не мешал мне слегка подурачиться, участвуя вместе с молодежью в капустниках или выступая с сольным юмористическим номером на коллективных встречах по поводу какой-нибудь «красной» даты календаря.

Вот и сейчас, заканчивая оный «титанический труд», мне хотелось бы сказать, что я старался, в меру отпущенных мне способностей, сделать его чуть повеселей и не превратить в скучное назидательное повествование. Возможно, внимательный читатель обратил внимание на то, что по всему тексту у меня весьма часто используются слова, взятые в кавычки. Где-то, наверное, они и лишние, но я злоупотреблял ими с одной-единственной целью – подчеркнуть собственное ироническое отношение ко многому описанному. Исходил при этом, в частности, из того, что даже к такому архи-серьезному занятию, как кухонная готовка, все же можно (или нужно?) относиться с известной долей юмора.

Перевод С. Маршака.

Перевод С. Маршака.