Елизавета Бута - Душегуб. История серийного убийцы Михасевича

Для Михасевича письма от Лены значили очень много. В них он тоже мог представить себя в гораздо более выгодном свете, но гораздо важнее было другое, он мог быть искренним, открыться кому-то, кто его слушал и понимал. Лена была первым таким человеком в его жизни. Во все остальное время он проходил все испытания учебки в одиночку. Помимо него в казарме жило тридцать точно таких же, как и он, 18–20-летних молодых мужчин, которые готовы были в лепешку разбиться за две вещи: чтобы доказать свое лидерство и чтобы доказать свою мужскую состоятельность. Михасевич проигрывал в этих двух состязаниях почти всем. Он не был лидером, но, что еще больнее, он не имел практически никакого опыта с женщинами. Впрочем, как и почти все, вот только он имел глупость в этом признаться. Это произошло уже после учебки, когда в очередную увольнительную его взяли с собой в один из борделей города. Жрицы любви жили и работали в крохотной трехкомнатной квартире с картонными стенами. В основном сюда приезжали компании молодых людей, которые обычно ютились в коридоре и на кухне, ожидая своей очереди. Когда Михасевич оказался наедине с девушкой, он честно признался в том, что у него нет опыта в любовных делах. Через пару часов об этом уже знал весь взвод. Естественно, Михасевич с этого дня стал всеобщим объектом насмешек. Ни у кого не было такого сексуального опыта, о каком он рассказывал, а следовательно, каждый мог оказаться на месте Михасевича. Это значило только одно: нужно было как можно громче смеяться над ним, чтобы не допустить таких насмешек в свой адрес.

Спустя несколько месяцев службы письма от Лены стали заметно короче, а главное, они стали приходить реже. Геннадий несколько раз спрашивал, в чем дело, но никакого ответа так и не получил. Единственное, что ему оставалось, это написать отцу, чтобы тот поинтересовался, как дела у его невесты. Вместо ответа отца ему пришло письмо от Лены, в котором она трогательно и подробно рассказывала о том, как влюбилась «в первый раз в своей жизни». Объектом любви девушки стал ветеринар из соседней деревни, работавший в колхозе, в котором работал и его отец.

Невозможно было злиться на Лену за ее влюбленность, так как никаких отношений, кроме дружбы, у них с Михасевичем просто не было. Девушка не врала ему и не изменяла, напротив, она сначала хотела пощадить его чувства, а потом решила, что будет лучше обо всем рассказать самостоятельно. Письмо ее заканчивалось пожеланием хорошей службы и оптимистичным обещанием устроить ему торжественную встречу из армии. На тот момент Михасевич отслужил только девять месяцев из трех лет, так что окончание службы казалось чем-то нереальным и невозможным. Лена стала писать совсем редко, зато злорадные письма от Модеста посыпались на него как из рога изобилия. Каждая записка содержала разного рода рассуждения о врожденной подлости и беспринципности женщин. В какой-то момент Лена вдруг стала писать чаще, а ее письма приобрели все тот же меланхолически-романтический характер. В конце концов она призналась, что ветеринар ее бросил и теперь она вновь свободная девушка. Михасевич не знал, как должен реагировать. Он испытал радость оттого, что у него снова появился шанс, теперь снова можно верить в то, что его кто-то ждет из армии. Он ничего не писал о случившемся отцу, но Модест вдруг сам заговорил об этом в письме:

…Даже не смей прощать. Один раз изменила, потом постоянно за ней бегать, трусы охранять будешь. Они все такие…

Модест требовал, чтобы сын дал Лене понять, что больше не желает ее видеть и не считает более за человека. Раз она не дождалась, он найдет себе лучше. Главное, чтобы та больше не смела писать ему. Михасевич написал девушке что-то наподобие отповеди, но ответа на письмо не получил. Лена увидела в этих холодных строчках не того романтичного героя, которого она себе придумала, а злорадного и жестокого «сына алкаша», отвечать которому значило бы опуститься до его уровня. К тому же все эти обвинения в ветрености не имели к ней никакого отношения, так как их с Геннадием ничего, кроме дружбы, никогда не связывало. Девушка так разозлилась на друга, что, как будто из мести, нашла себе нового жениха и буквально через месяц выскочила за него замуж. Модест не преминул сообщить сыну об этом.

Сослуживцы продолжали издеваться над Геннадием, а Михасевич при любой возможности теперь старался найти женщину, продававшую свое тело за деньги, желая тем самым восполнить пробел в своем сексуальном воспитании.