Юрий Дружников - Пушкин. Изнанка роковой интриги

Он снова становится декабристом, революционером, он как бы обретает партийность. Отдельные части биографии мешают Пушкину участвовать в борьбе с космополитами, поэтому они подправляются, создаются, так сказать, подмифы.

Прежде всего – национальное происхождение Пушкина. Он сам считал себя потомком негров, поскольку предок его по матери, урожденной Ганнибал, был, как всем известно со школьной скамьи, вывезен из Африки и подарен Петру Великому. Кроме того, по отцу генеалогическая линия Пушкина восходит к шведскому выходцу Радше. Теперь прелестные многонациональные корни поэта замалчиваются, подчеркивается чистокровная русскость Пушкина, его русские предки по отцовской линии без шведов, а материнская линия не упоминается. Кстати, позже, в шестидесятые годы, Пушкин станет снова потомком негров, – когда политические интересы Советского Союза этого потребуют. Пушкин будет помогать органам внедряться в Африку, на Кубу, в страны Южной Америки.

Затем – язык и литературная школа Пушкина. Он вырос в дворянской семье и среде, где все говорили по-французски. Русскому языку Пушкина учила плохо говорящая по-русски бабка, когда мальчику было пять лет. Лицей, учебное заведение, которое он окончил, был французского типа. Первые его литературные произведения написаны по-французски.

И позже форму, мысли, а иногда и содержание Пушкин охотно заимствовал из произведений европейской литературы. Разумеется, великий русский поэт писал главным образом по-русски, но и в конце жизни сообщал философу Петру Чаадаеву: «Я буду говорить с вами на языке Европы, он мне привычней нашего…». Даже подписывался поэт подчас по-французски: Pouchkine.

В новом советском мифе эти аспекты биографии отходят, заменяются абстрактными текстами о воздействии на поэта русского народа, русского фольклора. Преувеличивается влияние на него мужиков, ямщиков, станционных смотрителей, слуг, а прежде всего – русской няни Арины Яковлевой, которую он, будучи холоден к матери и отцу, действительно любил, но которая была неграмотной, большой любительницей выпить и поставляла ему в постель крепостных девушек, когда поэт приезжал в Михайловское.

Очевидное влияние на Пушкина иностранной литературы в серьезной пушкинистике преуменьшается, а в популярной и в учебниках полностью отрицается. Наоборот, подчеркивается мировой восторг творчеством Пушкина и влияние его на разные литературы, особенно, конечно, на писателей стран Восточной Европы. Пушкин превращается в борца за дружбу народов нашей страны и всего так называемого прогрессивного человечества, – само собой, под руководством старшего брата. По радио в подкрепление речей о дружбе народов звучат строки из стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» о том, что русского поэта будут знать все нации нашей страны и – «друг степей калмык». Под ритм этих стихов малые народы с юга подвергались репрессиям.

Итак, великий русский писатель-патриот, национальная святыня, живой памятник, человек-заповедник, создатель современной русской литературы и языка стал символом великой Страны Советов и олицетворением всего самого лучшего в советском народе. После победы во Второй мировой войне народ этот, согласно имперскому кремлевскому мифу, стал Мессией и обрел право вести в светлое будущее другие народы и государства. Осуществлял это право на практике великий кормчий, который стоял у руля. Таким образом, глава страны Сталин соединялся кратчайшей линией с главным поэтом, ведь, как и Сталин, Пушкин именуется «великим вождем» [433].

Больше того: Пушкин назначается в сыновья Сталина: «Только нашей эпохе по росту великан Пушкин, и разве в круг друзей, таких, как Чкалов и другие могучие богатыри – сыны Сталина, не вошел бы со своей простодушной улыбкой мудреца Пушкин?..» [434]. Приехавший в Москву Поль Робсон то и дело повторяет со сцены два этих русских имени (впрочем, возможно, он больше и не знал). Согласно анекдоту, были объявлены три премии за лучший проект памятника Пушкину. Третья премия предложена за проект «Сталин читает Пушкина».

– Эта верна ыстарычески, – говорит Сталин, – но не верна палытычески. Гдэ генэралная лыния?

Вторая премия предлагается за проект «Пушкин читает Сталина».

– Эта верна палытычески, – говорит Сталин, – но не верна ыстарычески. Ва врэмя Пушкина товарищ Сталин эщо нэ писал кныг.

Первую премию получил проект «Сталин читает Сталина».

Говорят, вождь любил рассказывать анекдоты про Пушкина. Может быть. Но дело в том, однако, что и сам Сталин в молодости писал стихи и, видимо, мечтал стать поэтом (как Гитлер – художником), пытался переводить «Витязя в тигровой шкуре». Говорят, классик грузинской литературы Илья Чавчавадзе одобрил стихотворения молодого Джугашвили и даже опубликовал в газете «Иверия».