Андрей Потапенко - Москва Стрешневых

Комната, следующая за Голубым залом налево, по главному фасаду, довольно невзрачного вида, хотя ее стены и выкрашены ярко-оранжевым и опять-таки с дивным декором потолков, в котором использовано сочетание желтых и белых деталей. Может быть, такое впечатление остается из-за испорченной расцветки стен и разбитых и заколоченных окон. Между прочим, это и есть та спальня, тюлевое оформление которой все путеводители находят «назойливо кричащим» и безвкусным, в претенциозной манере самой Евгении Фёдоровны Шаховской. А.Н.Греч так описывает ее убранство: «мягкая стёганая мебель, стены и потолок, затянутые материей, с кружевной отделкой везде, где это только представлялось возможным». Эта спальня «является уже образчиком того „дурного вкуса“, которому обязано Покровское искажением своего облика», замечает он же. «Вся затянутая тюлем, похожая на бонбоньерку из-под конфект», пишет К.В.Сивков.

Вообще, эта самая «новая спальня» была очень удобным поводом для метания критических стрел в адрес и хозяйки, и стиля, переводивших разговор в тему оскудения дворянства и утраты им малейшего художественного вкуса, вместо которого оказывались только претенциозные и кричащие амбиции. Особенно досталось этой комнате от И.В.Евдокимова, не жалевшего презрительно-брезгливых эпитетов в адрес и обстановки комнаты, и особенно – бесвкусия хозяйки. Практически все стены были закутаны в тюль, а сверху, с потолка, его полотнища свисали в виде собранного узлом «букета». Вот и «досталось» ей от Евдокимова, которого здесь постигает взрыв обличительного красноречия: «спальня чудовищно ужасна, кошмарна по бесвкусию, по бездарности отделки», «дальше иди некуда, безобразнее не выдумается, убоже, по всей вероятности, нет ещё такой комнаты в России». «Мягкая беззвучная комната-мешок поражает самых не искушённых в красоте людей; обозреватель попадает в громадную бонбоньерку, в которой душно и тяжело прожить одну лишнюю минуту. Комната не имее стен – они затянуты гардинным тюлем на розовом коленкоре; о малейшего прикосновения к тюлю вся тюлевая стена начинае колыхаться.

В алькове, у задней стенки, колоссальная кровать таких же «тюлевых» художеств./…/

Под тон общей отделке низкая мягкая мебель, не имеющая формы, – подушки, обтянутые серовато-пёстрой материей, – расставлена повсюду. В центральной части потолка тюль, исходящий со стен, веерообразно заканчивается бутоном (узлом)».

Характеристики прежних владельцев усадеб с подобным убранством мы опускаем, интересующиеся могут обратиться непосредственно к доступному оригиналу. Процитируем лишь ещё один фрагмент.

«Среди фотографий усатых князей с бессмысленными выражениями лиц и холёными подбородками, повешенных в рамках на стенах этой бессмысленной комнаты, глаза приковываются к трём превосходным старым акварелям гампельна с изображением Елисаветы Петровны, внучки её Натальи и внука Петра (??? – А.П.) Глебова-Стрешнева. Акварели эти никогда не были изданы. Странно видеть их в дикой обстановке спальни».

На старой фотографии видно, что акварель с изображением Елизаветы Петровны в чепце висела как раз у дверей в «Голубую гостиную», слева, под профильным портретом, какого-то в самом деле «усатого князя».

Из спальни княгини через тёмную проходную комнату влево, по оси поперек дворца можно пройти сразу в бывшую библиотеку. По одной из версий, тёмная, потайная комната служила хранилищем драгоценностей княгини, и именно отсюда её лакеем были похищены фамильные святыни, включая «розовый бриллиант». Эта история известна по рассказу начальника московской сыскной полиции А.Ф.Кошко из мемуарной книги «Очерки уголовного мира царской России».

Трещины в стенах библиотеки. В глубине – бывшая «кружевная спальня». Фото автора

Библиотека также обращает на себя внимание своим безотрадным видом. Во-первых, светло-зелёные стены обширно разукрашены пятнами забелки, а главное – в одной из стен (общей как раз с парадным Белым залом), прямо возле облицованой белым кафелем печи, в штукатурке проступили огромные трещины. Сквозь них видны обгоревшие в пожаре 1992 года, схваченные металлической строительной сеткой деревянные перекрытия старого дворца. Их открытие уже в 2010-е годы многое объяснило в пред- и послепожарной истории многострадального дома.