Литт Вун Лонг - Путь через лес. О грибах и скорби

Сторонним наблюдателям стратегия Линкоффа может показаться довольно беспорядочной, но это всего лишь видимость. По всем трем с половиной квадратным километрам Центрального парка у него проложены постоянные маршруты. Внезапно он останавливается и принимается активно исследовать ничем не примечательный на первый взгляд, поросший травой клочок земли.

Трава здесь высокая — должно быть, садовник давно не проходился по ней газонокосилкой. И вот, вуаля, Гари находит то, что искал, — съедобный опёнок ссыхающийся, Armillariella tabescens, в Норвегии таких нет. Линкофф живет прямо напротив Центрального парка и каждое утро в грибной сезон выбирается на разведку до того, как отправиться на работу. Он проверяет, насколько вырос каждый из грибов, и решает, вернуться ли ему за ними на следующий день или через пару-тройку дней. Одни грибы поспевают в начале сезона, другие в конце — Линкофф целенаправленно прокладывает свои маршруты, исходя из этого. Таким образом, ему удается проверять свои тайные места в парке каждый день, а если к обеду понадобятся грибы, он может просто перебежать дорогу и вернуться домой уже с корзинкой деликатесов. Мы шли по парку, и Линкофф на ходу рассказывал, под какими деревьями растут какие грибы и в какое время сезона их стоит ожидать.

Помимо грибов, нам встретилось несколько любопытных полезных растений, в том числе трава с прямыми стебельками и белыми цветами, растущими в форме ершика; по словам Линкоффа, дикий кресс-салат, Lepidium virginicum. Каждая часть этого растения из семейства капустных пригодна в пищу: семена можно использовать как замену черному перцу, а цветами и листьями можно посыпать салат, чтобы придать ему легкий перечный привкус.

За поворотом мы натыкаемся на сотрудника парка. Тот слегка покашливает, чтобы привлечь наше внимание.

— Грибы собираем? — вопрошает пожилой служитель.

Как известно, на Новый Свет всеобщее в Норвегии право на доступ к природным ресурсам не распространяется. Нас застали на месте преступления.

— А что за грибы? — дружелюбно продолжает работник, показав рукой на корзинку Линкоффа. — Обязан вас уведомить, что сбор дикорастущих растений и грибов в Центральном парке запрещен. Вот, собственно, и всё, мое дело сделано! — улыбается он и не спеша отправляется дальше.

По подсчетам антропологов, чтобы добыть достаточное количество еды, племенам охотников и собирателей требуется не более семнадцати часов в неделю. Для многих из нас охота и собирательство из способа добывания пищи превратились в занятия, удовлетворяющие потребность в пребывании на свежем воздухе и/или социализации. Впрочем, это вовсе не означает, что грибники относятся к тихой охоте менее серьезно, чем племена, существование которых зависит от охоты и собирательства напрямую. Грибной азарт может разбудить в человеке первобытный инстинкт запасания корма, которого он в себе не подозревал. Человек получает возможность вступить в контакт со своим внутренним первобытным предком. С 2006 года Нью-Йоркское микологическое общество проводит в Центральном парке «перепись» грибов. На данный момент зарегистрировано четыреста видов, из которых одних только лисичек — пять. Для сравнения: растений в парке было обнаружено около пятисот видов.

В Центральном парке мне встретился также трутовик лакированный, Ganoderma lucidum, гриб, который необычайно высоко ценят в Китае из-за его лечебных свойств. В Древнем Китае верили, что этот гриб дарует бессмертие, а в Китае современном его продают в аптеках и применяют в лечении рака, сердечных заболеваний и прочих проблем со здоровьем. Если бы пациенты из Китайского квартала, расположенного южнее, знали, что достаточно просто сесть на метро и доехать до Центрального парка, расставаться со своими кровными в аптеках восточной медицины им бы не пришлось. Я аккуратно упаковываю гриб — отличный будет подарок моей малайзийской старушке-матери. Там не брезгуют смешивать восточную и западную медицину. Для малайзийцев использовать все возможные средства, когда того требует необходимость, — разумный способ подстраховаться. Я могла представить себе, как она подаст своим подругам чай из гриба «линчжи» прямиком из Центрального парка в Нью-Йорке.

Поход за грибами с Гари Линкоффом показал мне, как замечательно заранее знать, где именно зреют грибные сокровища.

Я собирала грибы в Центральном парке Нью-Йорка вместе с настоящим светилом американской микологии. Мне открылся новый мир, но он меня не увлек. По крайней мере тогда. Если честно, я вообще ничего не чувствовала. Если бы это было анатомически возможно, я бы сказала, что у меня случился вывих сердца. Внезапная смерть Эйольфа явилась физическим, психологическим и эмоциональным испытанием. Каждая клеточка во мне существовала в режиме боевой готовности, питаясь адреналином. Может ли скорбь парализовать чувства? Может быть, она вводит тело в своеобразный наркоз, впрыскивает природную анестезию, позволяющую человеку вынести горе? Может быть, из-за этого я вообще ничего не испытывала? Я словно утратила весь спектр чувств. Я не знала, как описать свое состояние, не могла ухватиться хоть за одно словечко. Бушующий в душе ураган скорби унес все слова.