Array Сборник - Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Самое лучшее впечатление произвёл на меня Бен-Белла. Культурный, образованный человек, который разбирается в вопросах строительства социализма, в марксистских вопросах. Человек, который стоял на позициях строительства научного социализма. Он сам говорил, что нет какого-то другого пути строительства социализма, кроме научного, марксистского. И он нравился мне своей внутренней политикой. Например, компартия Алжира тоже находилась на нелегальном положении. Но это довольно сложное нелегальное положение. Потому что они жили свободно, свободно располагался ЦК алжирской компартии. Все деятели компартии были известны алжирскому руководству и мне даже рассказывали коммунисты, что Бен-Белла вызывал влиятельных людей компартии и спрашивал: «Что вам нужно? Занимайте посты в профсоюзах, занимайтесь вопросами просвещения, культуры, экономики». То есть никакого препятствия внедрению коммунистов в государственный и общественный аппарат правительство не делало.

Когда было торжественное перекрытие, то это было обставлено так, что присутствовало огромное количество народа. С речью выступил президент, а министр, который непосредственно занимался строительством Асуанской плотины, сделал вроде рапорта президенту. Одним словом, какая-то форма торжественного порядка была разработана. Потом был пуск. Президент пригласил меня: «Так как плотина наша, но вы фактически ее строите, вы ее кредитуете, ваш технический проект и ваши люди, поэтому прошу вместе со мной нажать кнопку для взрыва отводной плотины с тем, чтобы направить воду по новому руслу». Это, собственно, почётная миссия, поэтому не было смысла отказываться. Это честь. Поэтому я поблагодарил его и с удовольствием согласился. Мы с президентом нажали эту кнопку. Раздался взрыв, и вода хлынула по новому направлению. Правда, мне потом говорили, что два человека задержались в туннелях и их смыло водой. Потом говорили, что они спасены. Но так это было или нет? В общем, была допущена такая непредусмотрительность.

Перекрытие прошло очень торжественно. Это нужно было видеть, потому что нельзя передать, как светились лица египтян, как искрились глаза, когда они смотрели, как мощный поток нильской воды направился по новому руслу.

Меня предупредили, что в Асуане особенно сухой климат, где раз в несколько лет выпадает дождь. Я приготовился к этим условиям. И всё же, когда мы приехали в Асуан, мы как в духовку залезли. От солнца нигде не было спасения. Но помещение, в котором я разместился, было хорошим, с охлаждением воздуха, с водой. Но принять холодный душ – это было только название, потому что вода в душе была тёплая, нагретая асуанским солнцем.

На вечер был назначен митинг. А перед этим, по-моему, было собрание наших специалистов и рабочих. У них там был свой клуб, и они пригласили меня, чтобы я выступил перед ними. Я с удовольствием согласился. Побеседовал с ними, рассказал о положении дел в стране. Положение дел было хорошим и настроение у людей было хорошее.

При закате солнца собрался митинг. Почему вечером или ночью? Потому что днём на открытом воздухе невозможно было находиться. Выступил президент. Президент выступил и впервые сказал о социализме, который они строят и будут строить на основе научного социализма. То есть он отошёл от обычного стандарта о строительстве арабского социализма. Здесь он впервые сказал о научном социализме. Он не сослался на Маркса и Ленина, но сказал, что научный социализм. Это одно и то же собственно. Он не сослался не только по внутреннему пониманию, но, видимо, учитывал настроение своих противников, а главным образом своих союзников, которые не совсем понимали эти вопросы. Поэтому он делал временную уступку. Во всяком случае, это было шагом вперёд и мне было приятно это слышать.

У меня была подготовлена небольшая речь, и я тоже выступил. Слушателями был встречен хорошо. Потом выступил Бен-Белла. Бен-Белла произнёс очень хорошую речь. Потом выступил Ареф. Нельзя было согласиться с такой речью, потому что в политическом отношении речь была очень путаной. Она переплеталась с его неверным пониманием. Он там говорил об иракском социализме и только об иракском. Много говорил об Аллахе, как верующий человек. Одним словом, речь его была не такой, как у Насера, и конечно не такой, как у Бен-Беллы.

Речь премьера Йемена не выделялась чем-то особенным. Это была передовая митинговая речь, поэтому не вызвала энтузиазма. Но ничего не было сказано такого, против чего можно было бы возражать. Тем более, если учесть внутреннее положение этой страны и взгляды самого премьер-министра. Это не коммунист, военный человек, поэтому от него требовать нечего было. Да и сам он был без особых претензий. Но он демонстрировал, что хочет дружественных отношений с Советским Союзом. Мы это понимали, поддерживали его и оказывали ему помощь. Мы тогда строили для Йемена морской причал и другие сооружения. Но больших сооружений мы тогда в Йеменской Республике не вели, потому что внутреннее положение было непрочным и премьеру было не до строительных объектов. Он вёл войну против принца Эль-Бадра, который стал потом королём. Интересная личность. Я о нём кое-что расскажу позже, потому что встречался с ним раза два-три. Очень оригинальный человек. Я встречался с ним тогда, когда он был наследным принцем короля Йемена.