Георгий Иванов - Письма Г. В. Адамовича И. В. Одоевцевой и Г. В. Иванову (1955–1958)

Дорогая Мадам

«Что думает старуха, когда ей не спится» 226 . Вчера я писал Вам, весьма длинно, а ночью мне пришло в голову: не затеяли ли Вы все это в надежде на Нобелевскую премию? 227 Ведь о каких-то шагах Жоржа в этом смысле я слышал уже давно. И вот что хочу рассказать Вам, – тоже вспомнил это.

Было это сразу после известной Вам статейки 228 Жоржа обо мне и всего прочего. Или почти сразу. Я был еще на rue de Ponthieu 229 , это помню наверно. Я получил от какого-то неизвестного мне француза письмо с приложением переписки, начавшейся в Стокгольме. Было письмо директора «Figaro», потом еще что-то, а на письме «Фигаро» была пометка, насколько я мог разобрать – Андре Мальро: «Demandez l’amis de Georges Adamovitch» 230 . Речь шла о Зайцеве, Гребенщикове 231 и Жорже, т. е. что они такое и какая их valeur 232 . Из-за этого всей попало ко мне. Я, хотя был в праведном гневе, превозмог себя и о Жорже написал все самое лучшее, даже с указанием, что «первый» (кажется, указал, и очень хотел бы, чтобы эта бумажка Вам когда-нибудь на глаза попалась!). О Зайцеве тоже написал лестно, а о Гребенщикове, не желая ему гадить, написал, что мало его читал и мнения не имею. Потом я об этом говорил Алданову, с удивлением, что он упомянут не был. Он сказал: «Они обо мне все хорошо знают», и сказал еще, что после Бунина (который в Стокгольме не понравился) никогда русскому эмигранту премии не дадут. И вообще много рассказывал «закулисного»: интриги, просьбы и все такое 233 .

Ну, вот я и подумал: не в этом ли дело? Но если в этом, почему было мне не написать прямо? М. б., Вы думаете, что я – как Николай Авдеич 234 – стал бы дуться, завидовать? Могу поклясться, что, кроме удовольствия, во мне это ничего не вызвало бы. Даже больше: самой настоящей радости (плюс надежда на подачку!). Все другие чувства во мне окончательно «переплавились, перегорели», да и миллионной доли расчета на что-либо подобное для себя я не имел никогда.

Ничего невозможного в этом, в сущности, нет. Qui sait? 235 Маловероятно, но возможно, и, значит, надо надеяться. Только если статья и имеет значение (по-моему, нет или почти нет), то как раз глубокомысленная и не слишком ударная и грубая. Мне Алданов рассказывал, как Duhamel 236 себя погубил чем-то таким, на что в Стокгольме сказали: «jamais» 237 . А главное, они хотят возвышенного образа мыслей и высокой морали. Дюамель, впрочем, подошел бы, но кто-то за него перестарался.

Очень бы хотел знать, верно ли я догадался. М. б., нет? Тогда простите, дорогие товарищи, но повторяю: готов содействовать в размере своих слабых сил сколько могу и всячески помогать, а затем и радоваться de tout coeur 238 .

Chere Madamotchka

Получил Ваше письмо с «документацией». Еще не все прочел, даже только повертел в руках, но намерен насладиться, т. е. прочесть медленно, перечесть пять раз. Иначе не стоит. На каком-то стишке Жорж спрашивает, как у меня было: «вернее, цианистый калий» или «точнее, цианистый калий»? Точнее 239 . Но зачем это ему? Как водится, он у меня этот калий украл вместе с розовым небом. Впрочем, насчет калия было непостижимое совпадение с Сологубом 240 . Помните? Боже, как это было давно. Юрка Султанов 241 и все прочее. И вот мы все живем и не унываем. Вы-то еще цветочек, а я! Кстати, очень рад, что Вам пришелся по душе мой Анненский 242 . Я это писал с целью «восстановления истины», ибо теперь получилось, что главный анненкист – Маковский, с покойником Ставровым. (Это он мне говорил о Тютчеве и просил отметить, какие у Тютчева стихи «хорошие»! 243 ) А еще было тайное желание, нереализованное, вновь объединиться, собрать Цех, чтобы Вы были с бантом, а Оцуп плел какую-нибудь чушь, все как прежде, – а потом разойтись окончательно. Qu’en pensez vous? 244 У Жоржа к этому нет охоты никакой, а у меня очень, вроде как Блок все вспоминал, помирая, свою «Прекрасную Даму». Кстати еще: с Оцупом что-то случилось, мне написал Бахрах: «знаете ли Вы о несчастном случае с Оцупом?» Я взволновался – дружба, русская литература! – написал Гингеру, от которого это шло, но, оказалось, не «несчастный случай», а какая-то болезнь, угрожающая зрению и требующая кашки в виде диеты. Хорошо, кончим о делах: статью сочиню и пошлю до каникул. «Портрет без сходства» 245 мне, конечно, нужен бы, но могу и обойтись, поскольку я его приблизительно помню, т. е. не отдельные стихи, а дух и стиль. На крайность, возьму в Париже и что-нибудь добавлю и исправлю. Еще мне надо бы статью Гуля 246 , чтобы не очень с ним разойтись и не очень сойтись, раз он в журнале начальство. Но это я, вероятно, достану здесь или поищу, надеюсь – есть. Сейчас, между прочим, читал в одном советском журнале о Нарбуте 247 : что он был в 1919–21 или 22 г. большевиком, чем-то на юге заведовал, был дружен с Багрицким и издал книгу «Огненный столп», не зная, что «Столп» есть у Гумилева. Знал ли все это Жорж? Там же есть его стихи, ничего, но противные.