Аркадий Стругацкий - Пепел Бикини

По толпе прокатился сдержанный гул. Теперь губернатор хорошо видел оратора. Это был молодой человек в грязной рабочей спецовке, с потрёпанной каскеткой в руке. Струйки дождя, как слёзы, стекали по его лицу.

- Так скольких нам ещё придётся похоронить, если мы не скажем решительно все вместе: «Долой водородную бомбу!»?

Толпа снова загудела. Кто-то крикнул:

- Запретить американцам хозяйничать в Японии и на океане! Пусть взрывают свои бомбы в Америке! Оратор поднял руку, и всё стихло.

- Если мы, вся Япония, все простые и честные люди нашей многострадальной родины, не скажем этого, не схватим убийц-атомщиков за руку, мы погибнем. Помните это, жители Коидзу! Конечно, многие из вас до сих пор думают: моё, мол, дело сторона, я рыбак, политикой не занимаюсь… Но если бы мы догадались заняться этой политикой раньше, кто знает… может быть, был бы сейчас жив Кубосава… Склады судовладельцев ломились бы от рыбы, покой и тишина были бы сейчас в Коидзу и во всей Японии. Но мы не хотели заниматься политикой… и вот стоим у ворот кладбища и скорбим над прахом первой жертвы водородной бомбы. Как будто мало было жертв и без этого!.. Долой убийц! Долой предателей! Да здравствует свободная и демократическая Япония!

Под крики и рукоплескания оратор сошёл с импровизированной трибуны. Губернатор наклонился к уху стоявшего впереди мужчины в соломенной накидке и спросил тихо:

- Кто это?

Тот, не оборачиваясь, бросил:

- Сын старого Комати. Из Токио. Специально приехал хоронить земляка.

- Он настоящий бунтовщик, - проговорил начальник полиции над ухом губернатора.

Тот пожал плечами:

- Почему? Пусть себе болтает… О демократической и независимой Японии пишут во всех наших газетах, даже в правительственных. А то, что он называет американцев убийцами… Какое нам дело? Или вы, господин начальник полиции, так уж преданы американцам?

- Нет, но…

- Мы с вами - японцы, господин начальник, - внушительно сказал губернатор. - Не будем мешать нашим соотечественникам выражать справедливую скорбь.

Маленькие глазки начальника полиции вращались, словно у китайской куклы.

- Но ведь от этаких выступлений недалеко и до красной пропаганды!

- А это уже другое дело. Тут надо быть начеку. Тогда вы…

На возвышении появилась маленькая женщина в мокром белом одеянии. Губернатор читал на её худом, землистом от горя лице всю историю страшных для неё последних недель. Она провела рукой по глазам, глубоко вздохнула и заговорила тоненьким голосом:

- Дорогие земляки и друзья! Вы все знаете, мой муж был честный рыбак и хороший человек. Он никому не причинял зла. И вот его убили. Убили те же самые люди, которые сбросили на нашу страну атомные бомбы. Тогда они сожгли и искалечили много людей. Теперь они придумали ещё одну бомбу, и жертвой её опять оказалась Япония. Смертоносная пыль, «пепел Бикини» отнял у меня мужа и изувечил его товарищей. И я вас спрашиваю: зачем все эти мучения, зачем эти жертвы, когда мы, наши семьи могли жить спокойно и счастливо?.. Ненавижу, ненавижу… эти атомные бомбы, атомные болезни, тех, кто их создаёт! Нужно остановить их! Помешать им, чтобы мой муж был последним убитым…

В мёртвой тишине, наступившей после того, как Ацуко Кубосава, трясясь от рыданий, сошла с помоста, губернатор услыхал за спиной у себя какую-то возню. Он оглянулся. Начальник полиции старался вырвать из рук молодого пария в брезентовом плаще пачку листовок. Ни тот ни другой не произносили ни звука. Губернатор повелительным движением руки остановил полицейского.

- Дайте мне, - сказал он.

Парень, бледный от волнения, протянул ему листок. В нём было написано: «Долой водородную бомбу! Долой правительство Иосида, превращающее Японию в атомный полигон! Долой американцев из Японии! Подписывайтесь под воззванием о запрещении атомного и водородного оружия!»

- Кто вы такой? - строго спросил губернатор.

- Студент.

- Зачем вы здесь? Разве рыбаки Коидзу не разберутся в своих делах без вас?

- Это дело не только рыбаков Коидзу. Это дело всей Японии. И если вы японец, вы подпишете воззвание.

Губернатор медленно смял листовку и швырнул её под ноги.

- Убирайтесь-ка поживее отсюда, молодой человек, - сказал он, - и не попадайтесь мне больше на глаза.

Студент попятился и исчез в толпе. Начальник полиции покосился ему вслед и сказал с раздражением:

- Я бы его взял в кутузку и продержал бы там на прошлогодней солёной треске с месяц!.. Этих столичных смутьянов нельзя подпускать к провинции и на пушечный выстрел.