Олег Мозохин - Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Рейли интересовался жизнью полковника Павловского, его работой. Затем сообщил, что едет завтра, 22 апреля, в Америку, жалеет, что не застанет доклада Федорова Савинкову, но надеется недели через 3–4 вернуться и быть в Париже к моменту приезда Сергея Эдуардовича. Вскоре разошлись. На другой день Деренталь сообщила, что Рейли решил дождаться Савинкова. Он смог отложить поездку на две недели и хочет опять встретиться с Федоровым 24 апреля. Андрей Павлович согласился.

На этом свидании Рейли интересовался приемлемостью в России различных форм правления и в особенности монархизма. Он указал, что монархисты твердят о своей работе в России, о своей силе. Федоров рассказал ему, что монархисты есть, но монархизм в России больше не может быть — будет только демократическая республика, власть демократических советов, без коммунистов. Рейли был очень доволен, даже переводил эти слова своей жене, не понимавшей по-русски. По словам Рейли, в данное время никто из политических деятелей эмиграции не пользуется доверием у французов, англичан, чехов, итальянцев, кроме Савинкова.

В тот же вечер Л.Е. Деренталь предложила познакомить А.П. Федорова с генералом М.В. Ярославцевым и его женой. На другой день устроили свидание на квартире у Деренталь. Генерал Ярославцев приехал в Париж в январе 1924 г. из Берлина, где работал чернорабочим на заводе за 20 франков в день. Жена его служила в греческом банке.

Вечером были с Деренталь у них. Беседа вертелась все время вокруг России. Все надеялись на скорый переворот и возможность возвращения. Ярославцев был выслан из Польши вместе с Савинковым, ни к каким другим группам не пристал. Видимо, Федоров им очень понравился, они просили его бывать у них запросто. 27 апреля, в первый день Пасхи, — снова у Ярославцевых. Разговоры все те же — большевики, Советская Россия, раскол в партии, Павловский и пр.

28 апреля приехал Савинков, и в тот же день в шесть часов вечера, встретились у него. Борис Викторович сразу же спросил, почему не приехал Сергей Эдуардович; сказал, что писал ему несколько писем с просьбой приехать, что он очень нужен «для одного дела». Андрей Павлович ответил, что из всех писем Павловский получил только одно «о невесте и пр.», а остальные письма были еще у И.Т. Фомичева. Сергей Эдуардович очень занят эксом, без реализации его, а также без попытки освобождения брата не хотел ехать. Савинков был, по-видимому вполне удовлетворен ответом. Перешли к сути дела: раскол в ЦК, активисты, накописты и т. д.

«Савинков указал, что, по его мнению, есть 2 пути борьбы: 1/ развитие организации, так, как идет у нас в Москве сейчас, и 2/ выделение особых отрядов, ничем почти не связанных с организацией, для производства исключительно терактов над верхушками партии, Совнаркома, ВЦИКа и пр. Этот путь дает хорошие результаты, как устрашения, так и агитации, как пример приводил убийство т. Воровского».

Он указал, что газета «За Свободу» должна быть руководящим органом ЦК «НСЗРиС» в Москве. Савинков в претензии, что Москва до сих пор сама не сделала к этому попыток. Федоров ответил, что упомянутая газета удовлетворить их не может при ее составе, что для нее нужны большие средства, коих мало, поэтому и не делалось никаких попыток к ее выпуску.

Вечером же, во время обеда, Борис Викторович указал, что теперь даже немецкий штаб говорит, что с большевиками нельзя ладить, а это есть показатель, ведь немцы об этом заговорили впервые.

29 апреля при встрече в ресторане за обедом Савинков ознакомившись с письмом Павловского и докладом Федорова, предложил обсудить вопрос о центральном комитете организации, о разногласиях, газете, о связи через Финляндию и вопрос о конференции у него на квартире 30 апреля в час тридцать дня.

30 апреля на встрече с Андреем Павловичем Савинков, высказал мнение о необходимости усиления руководства московской организации более авторитетными представителями союза, которые могли бы руководить трудным и опасным делом. Он долго перебирал своих сподвижников, давая характеристики каждому, и не мог остановиться на том, кому можно было бы поручить руководство центральным комитетом в Москве,

По словам Савинкова, Леонид Шешеня за последнее время очень вырос, но молодой, опыта политической работы у него совсем нет. «Серж» — боевой человек, храбрый, честный, но не политик. Шевченко может работать в спокойной обстановке, но не в подполье, где будет уделять больше внимание вопросам конспирации, чем работе, трусоват, не годен. Философов — барин, стар, слишком выделяющаяся фигура, нерешителен, годен только для газетной работы и то не в подполье. Виктор Савинков — работник ценный, с размахом в работе, но рискованный, может переборщить, из задания может выполнить 40 % хорошо, а 60 % никуда не годится, нужно держать в вожжах и только в «Борисовских», в руководители не годен. Мягков — барин, а не революционер, подполья не знает, не приспособится, стар, может работать только в спокойной обстановке. Деренталь — ценный работник, хороший политик, но не умеет отстаивать своих взглядов и легко поддается влиянию. Из-за своей мягкости свободно может попасть под чье-либо влияние и принять совершенно иное решение, чем сам думал. Незаменим, но только при Борисе Савинкове.