Георгий Куницын - Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Но вернемся к осмыслению популизма именно Ленина. А главное — к тому, как власть в России «из грязи» переместилась действительно на властное место и обрела характер ранее неведомой надличностной силы. А еще более главное — в чем проявился беспрецедентный по масштабу трагизм самой Октябрьской революции 1917 года?

Я уже писал: в истории человечества революции не одерживают начальных своих побед в форме установления именно демократии. А когда устанавливаются демократии, то не революционным, а реформистским путем. Демократия и массовое насилие несовместимы. Ну а что же Ленин?

Разумеется, Ленин исходил в значительной мере из исторического опыта. Но он придавал исключительное значение именно ранней стадии всех революций. На этой стадии, то есть при самом первом штурме, они чаще всего действительно побеждали. Они свершались насильственно. Из этого и стала возникать (и возникла) мнимая, «революционная» нравственность. Потом она терпела крах... Смысл ее в том, что демократия — это не свободное и не мирное волеизъявление членов общества, которое якобы заведомо исключает социальную справедливость, а это именно буквальная демократия — как диктатура самого народа. То есть как бы был дан перевод на русский язык слова «демократия». Это, конечно, не было и действительным заимствованием древнегреческого понимания демократии, ибо в древности предполагался ненасильственный приход к власти «партии народа».

В России же именно диктатура «народа», а чаще — «диктатура пролетариата», стала трактоваться как «прямая и непосредственная», как «истинная» демократия. А такая власть, разумеется, невозможна без насилия. Ленин так и объявил: диктатура пролетариата — власть универсальная. И «кровавая и бескровная», и «административная и педагогическая», и «мирная и военная». Она отменяет этой своей неограниченностью всякий прежний закон, ибо она-то и есть «беззаконный» закон. Поскольку она, несомненно, реальное выражение именно воли большинства. Воля эта к тому же слепая.

Тут беспощадное наступление сразу на все общечеловеческие ценности, о которых в свое время и ты вдруг заговорил, отпуская все тормоза для отвлекающей «перестройки». Сделал при этом серьезный вид: будто до тебя за эти ценности никто и не выступал со всей определенностью.

Давай же, Александр Николаевич, пусть и под конец жизни нашей вникнем в самую суть того, что послужило подлинной «диалектической ловушкой» для Октябрьской революции 1917 года — и для Ленина, и для народа, и для большевиков, а также и для нас с тобой лично (вместе и по отдельности).

Конечно, тут нужны не только ум философа и знания историка, но, в идеале, и умение шекспиризировать... Хочу рассчитывать на то, что мои мысли и сопоставления пополнят исходные материалы для будущих трагиков и эпиков. А может, и для лириков. Только, конечно, исходные. Фарсовыми ситуациями я пока почти не занимался, но ведь все на свете какой-то стороной обязательно приходит и к фарсу. Фарс собой уравновешивает трагедию.

К сожалению, ты, кажется, полностью проморгал головоломную сложность сюжетов, о которых сейчас пойдет речь. Впрочем, ты это сам вскоре поймешь.

Важна фактическая сторона дела: при полной убежденности в своей правоте, Ленин и близко не был к верному пониманию прошлых и будущих судеб России.

Приходится в связи с этим опять вспомнить об иронии истории. Ну разве же не ее это проделки? Ленин — причем когда! лишь за три месяца до полного разворота в его аграрной политике — предложил первому Всероссийскому съезду крестьянских депутатов сугубо буржуазную (он сам ее назвал так!) программу национализации земли! Это был конец мая 1917 года...

Тут очень стоит задержать внимание. Откуда в XX веке взялись все несчастья России и стали на нас сыпаться как из прорвы? Все для нас оборачивается — буквально все — итогом, явно противоположным ожидаемому. На каждом шагу наталкиваемся мы на правоту Г.В. Плеханова, назвавшего историю «до крайности ироничной старухой». С сатанинским оскалом хохочет она над Россией.

Тебе в данном случае придется приложить максимум усилий, чтобы вникнуть в истинные судьбы русского крестьянства, от которых ты, блудный сын его, всю свою жизнь в сторону бежишь... Особенно как партийный идеолог, уверовавший в реакционность российской деревни.

Ведь и в самом деле: чтобы в этом всем разобраться, и сам черт ногу сломает...

«Ироничная старуха» зло смеется над теми особенно, кто переоценивает собственный разум. Ну не курьез ли, что после февральской революции в России, в 1917 году, в сущности, именно большевики выдвинули самую реакционную аграрную программу? И они же провозгласили (через такую-то «программу»!) возможность «перерастания» буржуазно-демократической революции в социалистическую...