Александр Альшевский - Пламя Хоннодзи. Что оно осветило в истории Японии

Вот почему центр политической жизни Японии, район Кинки, включающий провинции Ямасиро, Ямато, Кавати, Идзумо, Сэтцу, оказался на некоторое время вне поля зрения даймё с периферии. Но ошибаются те, кто подумает, что там наступили тишь и благодать. Совсем наоборот! В центре, как и на местах, были свои коллизии и выдвиженцы. Один только Мацунага Хисахидэ такого понатворил, что сам гадюка Досан позавидует. Вообще то район Кинки славился достижениями сельского хозяйства и ирригационной техники. Два урожая в год там были не редкость. Поэтому в Кинки было много зажиточных крестьян и мелких землевладельцев. Этот район осваивался с древних времен, и там было немало поместий (сёэн), которые принадлежали императорской фамилии, виднейшим аристократам, храмам и монастырям. Попробуй, тронь! К тому же все эти поместья были «нарезаны» вперемежку, словно клеточки на шахматной доске. И стоит только двинуться вперед всего-то на одну две клеточки, как тут же окажешься врагом и императора и бакуфу и аристократов всяких. Иными словами, как только здесь начинала формироваться влиятельная сила, сразу же возникала другая, противодействующая ей, и восстанавливался статус-кво. Вот Вам и основная причина отсутствия крупных даймё в этом районе.

Даймё, как видите, волновали тогда совсем другие вопросы. И в первую очередь – как управлять своим хозяйством? Как предотвратить мятежи и бунты вассалов? Откуда, наконец, брать деньги на житье-бытие? Можно было последовать примеру Ходзё Соун и поделить всю землю между вассалами. Однако только заботой и чуткостью самураев не удержишь. На то они и самураи. Особенно те, с кем вместе приходилось служить в свое время одному хозяину. Обладая большим количеством земли, они могут поднабраться сил да и вдарить по благодетелю. А что? И вдарят! Поэтому даймё в массе своей предпочитали править твердой рукой, без всяких там сентиментов отрывая местных самураев от их исконных владений и крестьян. Оторванному с насиженного места вассалу передавался на время определенный земельный надел, налог с которого становился жалованьем вассалу за службу. Попросту говоря, вассал становился на кормление к даймё. А где? Это уж решал исключительно даймё. Такая система подрывала устоявшиеся связи самурая с землей, не давала ему пустить глубокие корни среди местного населения и обрасти сторонниками. Вассал совершенно не представлял, что будет с ним буквально завтра, получит ли он новый надел или его закопают прямо тут, в старом. Ему надо было думать не о закреплении на казенной земле, а об укреплении связи с господином. А к чему стремился даймё? Именно к этому, укреплению связи, только с другой стороны.

Ставить на кормление вассалов – это хорошо. А расселить их вокруг собственного замка – еще лучше. В этом случае вассалы всегда под рукой, на глазах. Если что, их и накажешь по быстрому и в поход соберешь. Удобно, черт возьми! Замыслил что вассал нехорошее, так его можно утихомирить, не выходя из дома. Из-за таких вот удобств по всей стране росли как грибы призамковые города, где селились также купцы, ремесленники и прочий обслуживающий персонал.

Занимаясь всем этим, даймё, несмотря на страшную занятость (надо было еще и воевать, и переманивать на свою сторону военачальников из лагеря противника, и обдумывать возможность собственного перехода в этот лагерь, и тому подобное – сплошная, в общем, текучка), не забывали наставлять своих подданных (а, что, можно, наверное, и так сказать) на путь всемерного уважения и подчинения господину. В помощь наставляемым они создавали законы, регламентирующие все и вся в провинции, этакие правила поведения на подвластной территории. И все ведь во благо человека, для облегчения тягот его жизни. Посудите сами, насколько человеку станет легче жить, если он с самого начала своего осознанного бытия усвоит совсем простые вещи: будь экономным; ревностно занимайся образованием и военными искусствами; не женись без разрешения; избегай ссор, иначе будешь наказан вместе со своим оппонентом. Подобной эпистолярной деятельностью грешили многие даймё, но особую известность получили «Законы Косю» Такэда Сингэн, «Сборник мусора» клана Датэ, «17 параграфов Асакура Тосикагэ» дома Асакура. Видимо, эти послания потомкам оказались наиболее доходчивыми.

И вот ведь какая интересная штука получается. Страна в огне, руководящей и направляющей (из центра) силы вроде бы и нет, а жизнь на местах, тем не менее, не скатывается к хаосу, а течет в русле жесткого законодательства. При этом законодатели всегда прекрасно осознавали, на чем зиждется их власть и благополучие – на простых тружениках полей, суходольных и заливных. Не у всех же было железной руды безмерно как у этих Амако. Не все же могли очень выгодно торговать с минскими купцами (не из Минска, а из Китая) как Оути. Иначе из каких-таких доходов построили бы они великолепный призамковый город Ямагути, этот Киото в миниатюре? А про серебряные рудники и говорить нечего. Их, рудников, было гораздо меньше, чем даймё. На всех не наберешься. Вот и приходилось тем, кому в этом смысле не повезло, а их, надо прямо сказать, было подавляющее большинство, основной упор делать на собственные силы, точнее – силы собственных крестьян. Без них, родимых, тем более без результатов их труда, куда самураю деваться? Точно, некуда. Да и законы издавать на голодный желудок как-то не с руки. Перед этим и перекусить неплохо. Верно? Желательно сваренном на пару риском с какой-нибудь приправой.