Марина Цветаева: Тетрадь третья

(NB! — резонный вопрос: именно — где и оставил. Есть даже точный адрес.)

Вчера, в мёдонском лесу, о чужом старом господине (тропическом мореплавателе), идущем рядом, совершенно громко: — Какой грубый голос! (дважды — намеков, взглядов и нажимов не понимает.)

Ласковый, добром всё можно, страстно увлекается (сáхнты (шахматы), новый автомобиль — и т. д.), обожает сказки. Репертуар — мой: Про паровоз который отцепил свои вагоны (мое: чистое безумие!) — Карлик-Нос — Жмурки (Медведь и девушка) — Спящая Красавица (хорошо рассказываю: особенно сон) — Белоснежка — Маленький Мук.

Явно, определенно не любит стихов, ничего ритмического, сразу перестает слушать и понимать, а — еще меньше был, как только стихи (в тексте) — ну, хоть две строки — раздраженная гримаса, и: — Перестаньте — так… (т. е. — стихами). Можно сказать — воинствующе не любит. Слышать не может!

Дама, льстиво: — Какие у тебя чудные колечки! Мур, грубо: — У меня не колечки, у меня только волосы.

— Когда я буду маленький…

(Маленьким не был — никогда.)

Начинает понимать грусть. Вчера, неожиданно: — Деревья грустные. — Почему они грустные? — Они не хочут жить в земле. Я (в надежде на небо) — А где они хотят жить? — Да хочут жить в воде. (Собственное вожделение, обожает воду — везде, кроме ванны: — Спасайте меня-я-я! — Не хочу быть чистый, хочу быть грязный.)

Ребенок ни умственно ни сердечно не выдающийся, в пределах естественной хорошести и умности трехлетнего ребенка, ннно — есть в нем что-то, очевидно — в виде (а просто вида — нет, вид — чего-нибудь и, скорей, — ВСЕГО) заставляющее одного называть его Наполеоном, другого — Муссолини, третьего — профессором, четвертого чудаком — Зигфридом [5] Герой немецкого эпоса «Песнь о Нибелунгах». — римлянином (а здесь (позднейшая вписка) в Понтайяке — мясник: — переплыл ли он уже Ла-Манш?).

(Пропустила о стихах:)

Когда говорит стихи, то по желанию переставляет и сокращает:

Человек, и зверь, и пташка

он: Человек и пряжка

явно не заботясь ни о размере, ни о смысле.

Запись:

Чтобы иметь точку зрения на вещь, нужно на нее смотреть.

Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.

Что легче чем говорить правду? (мне) — Разве что — воду пить!

Плохо лгу.

Ложь — предательство самого себя, отречение от себя — в виде своего поступка, своего слова.

Моя ложь (жалость) — расписка в чужой слабости: не за себя боюсь, за тебя боюсь. Если бы жить с богами — или хоть с полу —…

Скрещенные руки:

Нам, чтобы дать крест, нужно руки — сложить. (Тот — раскрыл.)

7-го июня 1928 г.

Отрывок письма к Б. П.

Б<���орис>, наши нынешние письма — письма людей отчаявшихся: примирившихся. Сначала были сроки, имена городов — хотя бы — в 1922 г. — 1925 г.! Из нашей переписки исчезли сроки, нам стало стыдно — что? — просто — врать. Ты ведь отлично знаешь — то, что я отлично знаю. Со сроками исчезла срочность (не наоборот!), дозарез-ность друг в друге. Мы ничего не ждем. О Б<���орис>, Б<���орис>, это так. Мы просто живем, а то (мы!) — сбоку. Нет, быв впереди, стало — вокруг, растворилось.

Ты мне (я — тебе) постепенно стал просто другом, которому я жалуюсь: больно — залижи. (Раньше: — больно — выжги!)

9-го июля 1928 г. приехала в Понтайяк (под Ройаном — Жиронда) — мифологическая рощица — дай Бог.

…С ветками, с листьями

Женская исповедь —

Шестикрылия двустиший

Лес: сплошная маслобойня

Света: быстрое, рябое,

Бьющееся как Ваграм.

Погляди, как в час прибоя

Лес играет сам с собою!

Так и ты со мной играл.

NB! Варианты Вместо 1-го леса — хлябь, вместо 2-го вал.

(Но лучше — лес, ибо от лесу началось.)

(Н. П. Г<���ронскому> [6] Гронский Николай Павлович (1909–1934) — поэт; в 1928–1930 гг. близкий друг Цветаевой. — в память наших лесов)

Мур: — бежý — ляжу —

красная шляпа

(План повести. — Записи)

Поезд увозил назад

(ее)

Поезд увозил вперед

(нас)

Поезд был сквозной. Сквозь всё.

…Что было в этой просьбе, в странной страстности этого «Напишите о ней!». Препоручение. Скажите за меня. Полюбите за меня. Любить я ее не могу, но она меня тревожит, потому тревожит, что любить не могу, о тогда бы — любил. Дай мне прочесть себя к ней — 20 (ее) лет назад. Чтобы мне было сейчас, а ей — тогда. Осуществите. Освободите. Любить я ее не могу, п. ч. ей фактически — шестьдесят, а мне вдвое меньше, п. ч. это было бы и смешно (другим) и страшно (мне), п. ч. на это меня не хватит и этого с меня не хватит, п. ч. на это и этого не хватило бы ни с одного — <���пропуск одного слова> — п. ч. на такую любовь стар — я (на 20 лет, ибо для нее нужно быть юношей, т. е. той смесью мужского и женского, к<���отор>ой является — каждый юноша и — каждый поэт). Верни мне меня на 20 лет назад.