Владимир Лившиц - Защита Лившица - Адвокатские истории

В действовавшем тогда законе о собственности была такая норма, в силу которой гражданин или юридическое лицо, не являющееся собственником, но добросовестно и открыто владеющее как собственник недвижимым имуществом не менее пятнадцати лет, приобретает право собственности на это имущество.

Те, кто не понял, могут вернуться к предыдущему предложению. А остальные поймут, что мы должны были доказать в суде тот очевидный факт, что еврейская община давно относилась к зданию синагоги как к своему.

Доказывать этот факт я решил просто, но изящно. Я попросил Йосю дать мне список потенциальных свидетелей того, что в течение последних пятнадцати лет, нет – лучше двадцати или тридцати лет – в синагоге молились, за синагогой ухаживали как за собственностью, несли расходы на ее содержание и т. п. На следующий день Йося дал мне такой список. Но предупредил, что некоторые из списка не простые люди и разговаривать с ними буду я сам. У него нервы не в порядке и вообще больная нога.

В списке лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, самым молодым был Михаил Моисеевич Варшавер тысяча девятьсот девятнадцатого, насколько я помню, года рождения. Это милейший человек, с которым я легко договорился о встрече, хотя он так и не понял, зачем доказывать очевидное. Но если надо…

С остальными было сложнее.

Старшее поколение помнит двух братьев Портных – Мишу и Яшу. Они действительно были портными, причем Яша пошивал в основном мужскую одежду, а Миша – женскую. Или наоборот. Я родился в то время, когда одежду, хоть и с трудом, можно было купить в магазине, поэтому не застал зенита славы братьев. Говорят, к Портным-портным записывались в очередь за полгода и по протекции. Оба еще в детстве приехали в Ростов из Румынии, были виртуозами своего дела, красивыми, вальяжными и сохранили такой характерный акцент, который не снился даже одесситам. Братья знали Тору, посещали синагогу хоть через черный вход, но регулярно и соблюдали субботу даже в те годы, когда за это могли посадить. Яша, к тому же, прекрасно пел на древнееврейском языке и был кантором. И вот я звоню Мише Портному:

– Здравствуйте, Михаил Иосифович, моя фамилия Лившиц, я адво…

– Я знаю…

– Тут такая ситуация со зданием…

– Я знаю…

– Очень хорошо. Я хотел вас попросить, чтобы вы пришли в суд и…

– Я знаю…

– Замечательно! Вы придете?

– Я бы не ходил…

– Э-э… То есть вы не придете?

– Я бы не ходил…

– Простите, Михаил Иосифович, я не совсем точно уловил ваш ответ – вы не придете или вы да придете?!

– Я бы не ходил…

«Вот за это их нацию и не любят», – подумал я и хотел уже сказать Мише Портному то, что сказал бы ему любой нормальный казак из станицы Доломановской, однако сдержался из чисто тактических соображений. Сослагательное наклонение ответа сбивало с толку, но все-таки давало надежду.

– Михаил Иосифович, – продолжил я, – вы бы не ходили, если бы что?

– Мало ли что…

– Ну, например?

– Мало ли что… Сейчас такое время.

– А какое сейчас время? Раньше было по-другому? Вам каждый день синагоги раздавали?

– Когда нужно быть?

– Завтра в десять в синагоге… Вы придете?

– Я подумаю…

Меня предупредили, что по какой-то причине Яша с Мишей не общаются уже лет десять. Там какая-то сложная ситуация: то ли Миша обидел Яшу, то ли Яша обидел Мишу, но лучше про Мишу в разговоре с Яшей не упоминать. И наоборот.

Звоню Яше с учетом этого обстоятельства:

– Здравствуйте, я адвокат, моя фамилия Лившиц.

– И что?

– И я бы с вами хотел поговорить насчет здания синагоги.

– И что?

– Я собираюсь обратиться в суд, и мне нужно, чтобы вы дали показания.

– И что?

– Ну вот, надо, чтобы мы встретились, поговорили предварительно.

– А вы Мише звонили?

– Да.

– И что?

– Он придет.

– Тогда зачем вам нужен я? С ним и говорите.

Я понял, что совершил ошибку, и стал ее исправлять:

– Миша еще точно не решил. Мало ли что…

– И что?

– Тогда вы дадите показания.

– Так вам кто нужен – я или Миша?

– Мне здание синагоги нужно! А вам и Мише на это наплевать, как я понимаю. Поэтому, если не хотите, можете завтра в десять не приходить в синагогу на второй этаж в кабинет Йоси. Там будут все.

На следующее утро, когда я жарил себе традиционную холостяцкую яичницу, раздался телефонный звонок. Я взял трубку.

– Лившиц? – без всякого приветствия, но с очень характерной интонацией спросили на том конце.