Внутренний СССР: «О текущем моменте» № 2(86), 2009 г.

В публичном обсуждении обоих аспектов кризиса режим не заинтересован. В отношении первого: признавать собственную недееспособность и занятость вторым - подрывать собственный же авторитет в подвластной толпе. В отношении второго: публиковать сведения о целях и процессах перераспределения собственности «под шумок» кризиса - облегчать деятельность конкурирующим мафиозным группировкам.

Поэтому «антикризисная» как бы политика течёт сама по себе, а режим развернул пиар-кампанию на тему «Власть под руководством президента и, отчасти, премьера печётся о благополучии народа и, чуть ли не жертвуя собой, принимает меры к снижению удара “стихии” кризиса по простым людям» . В общем, власть «озвучивает» глупости, как может.

Однако проблема власти в том, что население получает воздействие кризиса по жизни, а не по телевидению[6], в силу чего пиар-кампания режима неубедительна и потому неэффективна…

Кроме того, изрядная доля населения России, - в отличие от чиновников и воротил бизнеса, - понимает, что если бы к финансам вертикаль власти относилась не как к стихии (это - идиотизм), а как к инструменту макроэкономического управления, которым необходимо учиться и уметь пользоваться, то в России никакого экономического кризиса не было бы вообще, а экономика страны успешно развивалась, год от года лучше удовлетворяя потребности миллионов людей в продукции по демографически обусловленному спектру.

Однако самонадеянные пленники финансово-счётного подхода к макроэкономическим системам и доверчивое по отношению к «светилам» экономической “науки” чиновное невежественное дурачьё на всех уровнях вертикали власти не способны понять его вредоносность и перейти к управленчески состоятельному организационно-технологическому подходу, поскольку организационно-технологический подход обязывает много знать и думать о Родине, а не «о себе любимом». Поэтому советский «пиар» эпохи великой депрессии (в США и на Западе), а равно и эпохи индустриализации (в СССР) может вызывать у них только раздражение в силу его превосходства над нынешним “антикризисным” по показателю убедительности.

Но точно также режим не заинтересован и в публичном обсуждении третьего - политически-сценарного аспекта кризиса.

Причины этого в том, что не только режим, но и другие политические силы, поддерживающие толпо-“элитаризм” как способ существования общества:

· Вынуждены считаться друг с другом и потому не оглашают свои намерения, чтобы их политические противники вырабатывали и принимали политические решения в условиях как можно большего количества неопределённостей.

· В силу этого же обстоятельства (но в его зеркальном отражении) детальная проработка собственной сценаристики оказывается невозможной по причине невозможности раскрыть и учесть в ней все казалось бы необходимые неопределённости [7]. Как следствие этого ? излишняя детализация сценария вредна для его воплощения в жизнь, поскольку обязательность некоего «высочайше утверждённого»[8]плана действий оказывает зомбирующее влияние на участников воплощения политического проекта в жизнь, сковывает их разум и политическую волю, обрекая тем самым план на крах в ситуациях, когда реальная жизнь преподносит «сюрпризы», не вписывающиеся в детально проработанный и «высочайше утверждённый» план. [9]

При этом эгоизм приверженцев разных версий толпо-“элитаризма” приводит всех их одинаково к тому, что всякий сценарий оказывается многослойным и на каждом из слоёв обладает определённым своеобразием как в аспекте декларируемых целей, путей и средств их достижения, так и в аспекте умолчаний. И в наиболее развитых «конспирологических случаях» вся система информированности и дезъинформированности каждого из уровней осведомлённости оказывается неизвестной и для самих хозяев и заправил политического сценария. Это обстоятельство создаёт предпосылки к тому, что в каких-то ситуациях сценарий станет неуправляемым, а все его участники (включая хозяев и заправил) станут его заложниками.

Кроме того сруктуризация политической деятельности толпо-“элитарных” обществ при наличии одновременно проводимых в жизнь конкурирующих политических сценариев такова, что одни и те же люди и группировки оказываются вовлечёнными одновременно в разных качествах в несколько сценариев, в том числе и взаимоисключающих друг друга по конечным целям и средствам их достижения. В силу этого сценарии взаимно проникают друг в друга, подчас непредсказуемым (для их хозяев и заправил) образом, не говоря уж о том, что подавляющее большинство вовлечённых в сценарии людей не осознают ни факта своей вовлечённости, ни самих сценариев, на воплощение которых в жизнь они работают: в меру понимания - на себя, а в меру недопонимания - на тех, кто понимает больше. [10]