Чарлз Дарвин: Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль"

Геология этого острова — самый интересный раздел его естественной истории. У входа в гавань в стенке прибрежных обрывов виднеется совершенно горизонтальная белая полоса, протянувшаяся на несколько миль вдоль берега, на высоте около 45 футов над водой. Исследование показывает, что этот белый пласт состоит из известняка, заключающего в себя множество раковин моллюсков, из коих все или почти все и поныне живут на соседнем берегу. Пласт покоится на древних вулканических породах; сверху его покрывает базальт, который излился в море, должно быть, в то время, когда слой белого ракушечника лежал на дне. Интересно проследить те изменения, которые произвела раскаленная лава, покрывшая эту рыхлую массу, кое-где превратившуюся в кристаллический известняк, а кое-где — в плотную пятнистую породу. Когда известняк был захвачен шлаковыми обломками нижней поверхности лавового потока, он превратился в пучки красивых, лучеобразно расположенных волокон, напоминающих арагонит9. Пласты лавы слегка наклонными площадками поднимаются один за другим к внутренней части острова, откуда первоначально потекли потоки расплавленной каменной массы. В исторические времена на Сантьягу, мне кажется, нигде не замечалось никаких признаков вулканической деятельности. Среди многочисленных красных шлаковых холмов лишь изредка удается обнаружить такие, вершины которых сохранили хотя бы форму кратера; у берега, однако, можно еще различить следы более поздних потоков, образовавших цепи обрывов, не таких высоких, как более древний ряд, но заходящих дальше к морю; таким образом, по высоте обрывов можно приблизительно судить о древности потоков.

Во время нашей стоянки я наблюдал повадки некоторых морских животных. Большая Aplysia попадается здесь очень часто. Это морская улитка имеет около пяти дюймов в длину; окраска ее грязно-желтоватая, с пурпурными прожилками. По краям ее нижней поверхности, или ноги, с обеих сторон имеются две широкие кожные складки, которые по-видимому, играют по временам роль вентилятора, прогоняющего воду через спинные жабры, или легкие. Питается она нежными морскими водорослями, растущими среди камней в мутном мелководье. В желудке ее я нашел несколько мелких камешков, как в мышечном желудке у птиц. Если улитку потревожить, она выделяет очень яркую пурпурно-красную жидкость, которая окрашивает воду на целый фут в окружности. Есть у нее и другой способ защиты: едкие выделения, покрывающие все ее тело, вызывают ощущение острого ожога, подобное тому, какое производит Physalia, или «португальская галера».

Несколько раз я с большим интересом наблюдал повадки осьминога, или спрута. Хотя эти животные часто попадаются в лужах, остающихся после отлива, но завладеть ими вовсе не легко. При помощи своих длинных рук и присосков они могут втягивать свое тело в чрезвычайно узкие щели, а если они уж укрепились там, то приходится приложить большую силу, чтобы вытащить их. В иных случаях они с исключительной быстротой бросались с одной стороны лужи на другую задом вперед, окрашивая в то же мгновение воду темно-коричневыми чернилами. Этих животных бывает трудно обнаружить вследствие еще одной весьма необычайной их способности — изменять свой цвет подобно хамелеону. По-видимому, они изменяют тона в соответствии с характером дна, над которым находятся: в глубокой воде их общий оттенок был коричневато-пурпурный, а на суше или в мелкой воде этот темный оттенок сменялся желтовато-зеленым. При более внимательном рассмотрении цвет этот оказывался почти серым, испещренным множеством ярко-желтых крапинок; серый цвет изменял свою яркость, а крапинки то исчезали, то вновь появлялись. Изменения эти происходили таким образом, будто по телу беспрерывно проходили облака, оттенок которых изменялся от гиацинтового до каштаново-коричневого. Под действием слабого гальванического разряда соответствующий участок тела становился почти совершенно черным; такой же эффект, но только в меньшей степени, вызывало царапанье кожи иголкой. Эти наплывающие облака, похожие, как можно было бы выразиться, на игру красок на лице, происходят, как говорят, от попеременного расширения и сокращения крохотных пузырьков, содержащих различно окрашенные жидкости.

Спрут проявлял свою хамелеоноподобную способность как плавая, так и неподвижно лежа на дне. Меня очень занимали разнообразные уловки, к которым прибегал один спрут, стараясь остаться незамеченным; он, казалось, вполне понимал, что я подстерегаю его. Некоторое время он лежал без движения, потом, крадучись, точно кошка за мышью, продвигался на дюйм или на два; время от времени он изменял свой цвет; действуя таким образом, он добрался до более глубокого места и тут внезапно рванулся вперед, оставляя за собой густую завесу чернил, чтобы скрыть нору, в которую он уполз.