Это подтверждалось донесениями, которые мы получили в течение августа 1943 года из Франции, Польши и Германии.
Бомбардировка немецких пусковых площадок (эта операция получила впоследствии шифрованное название «Арбалет») еще только начинала проектироваться в авиационных штабах союзников.
Так или иначе, меткость английского удара ясно показала адмиралу Канарису, что англичане информированы превосходно. Борьба с движением Сопротивления резко усилилась. В одном Париже было экстренно мобилизовано тридцать две тысячи работников гестапо для того, чтобы арестовать крупного английского разведчика подполковника Йео-Томаса.
Но немцев постигла неудача: Йео-Томас благополучно вернулся в Лондон, привезя с собой огромные досье, касающиеся оружия «фау».
Однако нарастающий нажим со стороны врага ощущался во всем: в автобусах и трамваях участились проверки, целые кварталы прочесывались облавами, деятельность французов предателей оживилась.
Мы получали множество известий от начальников низовых организаций в провинции — всюду было одно и то же: аресты, вынужденные переезды, перерывы в работе.
То, что произошло в Лионе, в меньшем масштабе происходило повсеместно,
«Люди могут гибнуть, группа остается! » — гласил первый циркуляр нашей «Централи», подписанный Октавом при вступлении на пост руководителя.
Рене Пелле быстро освоился со своим новым званием. По характеру он резко отличался от Сен-Гаста. Тот был романтик, любящий конспирацию и таинственность, избравший себе «рабочую маску» весельчака и гуляки. Его знали во всех злачных местах города.
Рене Пелле по-прежнему оставался директором школы, отягченным тысячами забот. Учить неполноценных детей — весьма хлопотливое занятие. Рене совмещал с педагогической деятельностью огромную подпольную работу молча, без блеска, но с энергией, не уступающей энергии своего предшественника. В отличие от Сен-Гаста, до войны связанного с французскими секретными органами, Пелле никогда в жизни не работал в разведке. Но он стал разведчиком, и, подобно своей жене, принес в новое для него дело всю серьезность и все мужество, которые были так характерны для них обоих.
Прекрасно отдавая себе отчет в смертельной опасности, подстерегающей его на каждом шагу, Рене Пелле за два месяца добился многого. При нем объем отправляемых в Лондон посылок почти удвоился, а качество посылаемых материалов стало более высоким.
Октав понимал важность дела, которому служил, и умел убедить своих подчиненных, руководителей низовых групп.
Тем временем возникла новая тайна. Было установлено, что самолеты-снаряды запускались с площадок мощной струей пара, которая выбрасывала тяжелую машину вверх лучше всякой катапульты. Однако на пусковых площадках не было никаких устройств, обеспечивающих такое количество тепла [31] Эта тайна была разъяснена лишь после окончания войны. Химическая реакция перманганата поташа с ультраконденсированной, обогащенной кислородом водой выделяет огромное количество тепловой энергии, мгновенно обращающейся в пар. Этот же принцип запуска был применен немцами в оружии «фау-2». Найти разгадку было весьма трудно, ибо большинство химиков считало, что изготовить обогащенную кислородом воду в промышленных масштабах практически невозможно. (Примечание автора).
.
Эта техническая новинка ясно говорила, что немцы не отказались от своего замысла — «разрушить Лондон, как Карфаген».
Новая опасность возникла перед нами. Союзники могли почить на лаврах, наивно воображая, что одним налетом они истребили зло в зародыше. Эта опасность была отнюдь не меньшей, чем первичное недоверие союзников, приводившее нас в такое отчаяние в 1942 году.
Октав и Верн поняли быстро, что решение могло быть только одно: надо установить прямой, личный контакт с Лондоном. Мы попросили радиограммой обеспечить место для Октава в одном из самолетов, тайно отправляющихся в столицу Англии.
Обычно такие места представлялись лишь политическим деятелям. Любой сановник Третьей республики, быть может даже больше других виновный в разгроме Франции, мог быть вызван в Лондон и оказывался там легко и просто.
Напротив, участники Сопротивления, ученые, инженеры, люди, которых в Лондоне могло быть ощутительно полезным, — вынуждены были пробираться в Англию через Испанию и месяцами томиться в лагере Миранда, дожидаясь возможности попасть в Лондон.
Октав уехал в начале октября 1943 года, и вскоре нас успокоил голос Би-би-си.
Читать дальше