Александр Зиновьев: Пара беллум

Затем в Москве устроили пацифистскую демонстрацию, которая, как шутили интеллектуалы, прошла под лозунгом: «Никакого доверия временному американскому правительству!» В демонстрации приняло участие около миллиона трудящихся. Можно было бы и побольше собрать. Но для того, чтобы припугнуть распоясавшийся Запад, было достаточно и этого. Жалкие западные антисоветские демонстрашки из нескольких десятков тысяч бездельников сразу же превратились в антиамериканские демонстрашищи «людей доброй воли» с числом участников за сотню тысяч.

Борьба за мир достигла апогея, когда в городе Энске состоялся суд над восьмидесятичетырехлетней старушкой-поджигательницей войны. Старушка пережила русско-японскую войну, первую русскую революцию, Первую мировую войну, революцию семнадцатого года, Гражданскую войну, коллективизацию и индустриализацию, войну с Германией. Старушка пережила все стадии социализма – юношеского сталинского, переломного хрущевского, развитого брежневского. Она уверенно вступила в новую фазу социализма – зрелого андроповского. И само собой разумеется, она извлекла из всего пережитого положительные уроки. На случай новой мировой войны, в наступлении которой она ничуть не сомневалась, она накопила (сосредоточила, как выразился прокурор) мыла, соли и спичек с запасом на сто лет. «Случись война, – думала она, – я на кусок мыла целую неделю проживу». «А спички зачем? – поинтересовался студент, снимавший у нее койку и спавший на матраце, набитом упомянутыми предметами ширпотреба. – Если атомная бомба взорвется, допустим, во дворе, то спички вспыхнут, пожар будет, и все запасы пропадут». Услышав это, старушка встревожилась. На следующей неделе она перебазировала запасы спичек к снохе: пусть уж лучше сноха сгорит, как она того и заслуживает! Сноха действительно чуть не сгорела вместе с детишками, которые спички, разумеется, нашли и решили поиграть в атомную бомбу. Старушку осудили на десять лет лагерей строгого режима для особо опасных преступников. Прокурор, настаивая на столь суровом приговоре, исходил из двух принципиальных предпосылок. Первая: старушка не маленькая. Вторая: чтобы другим старушкам неповадно было. Когда прокурор вскрыл глубокую связь между преступными действиями старушки и не менее преступными усилиями Президента США «разжечь новую мировую бойню» (слова прокурора), в зале суда наступила зловещая тишина. Ну, теперь начнется зажим по всем линиям, подумал про себя каждый присутствующий, включая прокурора, судью и народных заседателей. И где эта старая стерва ухитрилась раздобыть столько мыла?!

Осудили старушку условно, что свидетельствует о высоком гуманизме нашего правосудия. Это «условно» означает следующее: если старушка переживет третью мировую войну и начнет аналогичным образом готовиться к четвертой, то ее на самом деле посадят в лагерь строгого режима.

Придя домой из зала суда и вспомнив о конфискованных ценностях, старушка утерла слезу и молвила: «Знала бы, что отберут антихристы, сама все заранее съела бы!» (И съела бы: наши старухи и не на такое способны!) «Ну, погодите, – сказала старушка со сталью в голосе, – я вам еще покажу!» И погрозила кому-то скрюченным морщинистым пальцем.

Продемонстрировав свое миролюбие, советские трудящиеся и люди доброй воли на Западе разошлись по домам и по рабочим (или по безработным) местам, дабы продолжить свою будничную подготовку к войне.

Не успела забыться история с представителем западной фирмы, выбросившимся из окна первого (что было опущено в газетах) этажа высотного (что было подчеркнуто в газетах) дома в припадке душевной репрессии (газетная опечатка), как на Западника свалилась новая забота: дирижер К., бывший с оркестром на гастролях на Западе, «избрал свободу», т.е. решил не возвращаться домой. В интервью он заявил, что в Советском Союзе некомпетентные в музыке партийные бюрократы не давали ему размахивать дирижерской палочкой в полную силу.

Этому надо положить конец, думает Западник. Мы должны расширять наши культурные связи с Западом, а тут... Этого К. надо наказать, чтобы другим неповадно было. Следовало бы отложить все намеченные поездки на Запад и отозвать всех, находящихся сейчас на Западе. Но Политбюро вряд ли пойдет на это. Обстановка, думают там, неподходящая. Как раз наоборот. Обстановка как раз очень даже подходящая для крутых мер. А без крутых мер не обойдешься. Либерализм исчерпал себя. Пора с ним закругляться.