Рудольф Бершадский - Две повести о тайнах истории

Все, все должно быть исследовано, если хочешь, чтобы находка рассказала о себе и своем времени как можно больше! Ведь возьмем, скажем, такое. Мы часто пользуемся словом «пурпур», «пурпурная краска». А каков был цвет пурпура на самом деле? Неизвестно. Секрет утерян. Пурпурные краски на древних предметах потускнели, восстановить их пока не удалось… Или — мед. В былинах, в старинных сказаниях нашего народа мед поминается постоянно: его пили богатыри, он прибавлял им силы, его пили — и похваливали! — наши предки. Но какой он был, тот мед? Как его варили? Неизвестно. А секрет изготовления булатной стали, клинки из которой перерубали самый тонкий волос на лету? Не найден пока и этот секрет. А ты понимаешь, как нам, всему государству, нужна сверхпрочная сталь! Однако, возможно, записан в каком-нибудь старинном манускрипте секрет изготовления булатной стали, и когда-нибудь его стершиеся буквы еще восстановят археологи, криминалисты, рентгенологи, языковеды наконец, если этот секрет окажется изложенным на неизвестном языке.

Вот, дорогой Сережа, какие дела…

Какими красками пользовались древние мастера, создавая изразцы таких дивных расцветок, каких даже мы не способны иногда воспроизвести, несмотря на все достижения химии? А ведь они всё кустарно делали…

Требуя ответа от керамистов, археологи не только себе помогают, — они и керамику вперед двигают.

Требуя ответа от архитекторов: а ну, дорогие, почему здания, построенные ацтеками и инками, не разрушались от землетрясений, хотя ацтеки и инки не знали не только железобетона, но и просто железа? — археологи толкают вперед современную архитектурную мысль. Далеко не всегда то, что забыто человечеством, действительно ему больше не нужно…

Я не буду перечислять тебе далее, чем помогают археологам представители всех остальных специальностей. О многих ты, наверно, уже сам догадался — например, о фотографах, художниках, историках техники, оружейниках, — не правда ли? О других, если пораскинешь умом, тоже догадаешься. Я же расскажу тебе только об одной еще специальности, которую непростительно позабыл назвать. Это — летчики. Да, дорогой сынок: даже авиация помогает землеройке-археологии!

Впервые самолет помог нанести на карту, а частично и обследовать неизвестные до того ученым археологические объекты в первую мировую войну в Сирии. В СССР впервые применили самолет для нужд археологии, пожалуй, на раскопках древнегреческого города Херсонеса в Крыму. Здесь археологи вспомнили, как авиация применялась для разведки вражеских подводных лодок. Дело в том, что подводная лодка лучше всего просматривается с высоты, особенно, когда она залегает на грунте или плывет под водой на небольшой глубине. Тут ее засекают с самолета и начинают бомбить.

Но как это пригодилось при раскопках Херсонеса?

А вот как. Море, постоянно наступающее на сушу, за тысячелетия «отъело» от Херсонеса изрядный кусок, и теперь значительная часть древнего города находится под водой. С самолета отлично просматривается планировка затопленных кварталов и даже отдельных зданий: фотография, сделанная с высоты, вполне заменяет карту.

Решил воспользоваться преимуществами авиаразведки и аэрофотосъемки и Толстов. Для его исследований авиация могла пригодиться даже больше, чем для аэрофотосъемки Херсонеса. В конце концов, Херсонес — городок небольшой, да и вообще только один городок. А Хорезмское государство — это тысячи и тысячи квадратных километров, это сотни и сотни засыпанных песком крепостей, городов, это многие сотни километров пересохших арыков, причем, когда стоишь на земле, их следов чаще всего не видишь, — только с высоты дают разглядеть себя чуть заметные углубления давно омертвевших русел и чуть заметные возвышения ограждавших эти арыки валов. Но сегодняшние валы — одно название валы… Они настолько слились с песком, что даже с самолета о них иногда догадываешься лишь по тени, которую они отбрасывают в самых длинных — предзакатных — лучах солнца. Это только намек на возвышение, а не возвышение, и нужен изощренный глаз, чтобы догадаться, что это такое…

Никогда до Толстова начальник археологической экспедиции не брался за обязанности командира авиаотряда. Но чего не совершишь для науки!

Попросив через Академию наук у правительства прикомандировать к нему авиагруппу, Сергей Павлович решительно взял на себя ответственность за то, что самолеты и летчики будут использованы с максимальным результатом и, конечно, в должной мере грамотно, хотя никто покамест не знал, как строить работу отряда археологической разведки в пустыне.