Андрей Колесник - Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Это был один из самых громких процессов десятилетия. Народ не помещался в зале суда, а каждая мелочь, каждый жест или слово Пантелеева становились достоянием сотен ушей и глаз, облетая в сплетнях весь город и попутно обрастая массой невероятных подробностей. Лёнька, несмотря на свое печальное положение, держался браво. Издевался над медлительностью УГРО, шутил, цитировал поэтов и хулиганил, превращая серьезное действо в спектакль. Многие его подельники вели себя так же: старательно наглели и устрашающе ухмылялись из клетки, как дикие звери из зоопарка.

Одним он запомнился именно своей наглостью. Другие увидели Пантелеева, скрывающим внутреннее напряжение заделанной храбростью. Третьи просто получали удовольствие от остроумия грабителя, не упускавшего возможности приравнять себя к честным гражданам и всячески добивавшегося народной симпатии. Единственным моментом, когда Пантелеев потерял на миг самообладание, принято считать его извинения и признание собственной виновности в тот момент, когда решение суда стало очевидным. Неуклюжие и сбивчивые слова о молодости и раскаянии большинство восприняло как шутку, а не признак острого отчаяния.

Впрочем, уже на следующий день эта показательная сцена утратила свое значение, утонув в куда более шумном событии. В ночь с 10 на 11 ноября банда Лёньки Пантелеева, содержавшаяся в недрах похожего на монолитную скалу Третьего Исправдома, совершила побег. Сообщение об этом потрясло весь Петроград – случилось то, о чем все говорили, но мало кто верил, потому что из «Крестов» невозможно сбежать – ни сегодня, ни 100 лет назад. Эта печально известная в уголовном фольклоре тюрьма уже тогда славилась сложной системой безопасности, прочными железными дверьми и высокими стенами. Посрамившего отечественный «Алькатрас» налетчика народная фантазия наделила чуть ли не магическими способностями…

После побега, задавшего столько хлопот уголовному розыску, знаменитый налетчик изменился. Его великодушие и притягательный образ борца за правду дали трещину после того, как Пантёлкин посмотрел в глаза смерти. Он испугался. И как любой испуганный человек, отказывающийся признать реальность, бросился в другую крайность – новая серия налетов и ограблений больше не выглядела шутливой забавой. Лёнька Пантелеев начал убивать. Стремясь справиться с колоссальным напряжением и преодолеть собственное нервное истощение, он стал злоупотреблять «марафетом» (кокаином) и еще более тяжелыми наркотиками, тем самым окончательно подрывая свою способность здраво оценивать ситуацию. Стал злым и подозрительным. Стал допускать ошибки, ценой которых становились жизни его подручных.

Ленинград. Марсово поле. Одно из любимых мест вечернего промысла короля налетчиков

Первым погиб Белов, постоянный член команды Пантелеева. Их встретили сразу после ограбления пролетки на Марсовом поле 30 ноября. В ответ на милицейские свистки убегающие бандиты открыли огонь. Поимщики также перестали церемониться, и Белов, получив пулю в спину, упал на холодные камни. Лёньке удалось оторваться от преследователей с помощью проезжавшего мимо трамвая, в который он запрыгнул на бегу. По слухам, после этого изрядно перенервничавший Пантелеев даже стал подумывать о побеге за рубеж, например куда-нибудь в известную мягким климатом Прибалтику. Тем не менее свое ремесло он бросать не собирался – ему была по вкусу собственная слава и громкие заголовки газет.

После очередного ограбления Пантелеев с братией, вместо того чтобы затаиться, решил отметить щедрый улов в известном в те годы нэпманском ресторане «Донон»: ему хотелось погулять на славу, а заодно и подкрутить усы уголовному розыску, которому Лёнька теперь уже не передавал приветы.

Праздник не удался. В самый разгар веселья, ближе к полуночи, в зале появились люди в кожаных куртках. У возглавляющего поимку Сергея Кондратьева везде были свои информаторы, в том числе в среде новоявленной буржуазии. В ресторане моментально запахло раскаленным свинцом.

Под визг наряженных барышень и их студенисто сползающих под столы кавалеров налетчики бросились бежать, но уже не полным составом. Давний компаньон Лёньки Варшулевич, изрешеченный пулями, погиб на месте. Верного «адъютанта» главаря, насмешливого гиганта Гаврикова, ищейки достали уже на улице. Не помогли ему ни настойчивое копирование издевательского стиля своего кумира, ни недюжинная силушка. Пантелееву опять удалось сбежать.