Юрий Клименченко - Голубая линия

Мир был объят войной, а в далеком Бакинском мореходном училище юноши усердно изучали незнакомые науки: навигацию, лоцию, астрономию. Нужно было торопиться. Каждый день с торговых каспийских судов уходили моряки на фронт. Команд не хватало. На судах остались только старики и мальчишки. С нетерпением ждали окончания учебного года капитаны и механики. Надеялись: вот придут «мореходы», станет легче плавать. Знающего народа прибавится.

Меджид пошел на механическое отделение, а Арам — на судоводительское. Там он вскоре нашел новых товарищей. Леша Башко, Овидий Ковалевский, Володя Григорьев стали его неразлучными друзьями. Помогали друг другу во всем, все было общее. Арам учился отлично. Науки давались легко, да и учиться было интересно.

Навигацию читал Василий Федорович Кузнецов. Арам любил его лекции. Особенно когда преподаватель давал им самостоятельную прокладку курсов на карте. Тут Арам чувствовал себя капитаном. Он вел свой воображаемый корабль и получал удовлетворение, когда ответ бывал правильным и его судно приходило в заданный пункт. Иногда Кузнецов рассказывал о плаваниях, о навигационных ошибках, приводил примеры из своей практики. Тогда море плескалось в аудитории…

Зима пролетела быстро. Первый курс благополучно закончен, и вот они в новеньких бушлатах, с чемоданчиками в руках стоят на причале и с благоговением глядят на пароход «Чичерин». На несколько месяцев он станет их домом. Здесь курсанты должны показать свою выучку, морскую хватку.

«Чичерин» был старым товаропассажирским пароходом, старомодным и обветшалым, но каким красавцем он казался вступившим на его палубу курсантам! Их первый пароход. Он никогда не забывается.

Приветливо встречает молодых моряков команда «Чичерина». С их приходом работать станет легче. Всех курсантов назначают на штатные должности. Какое им оказано доверие! Их считают настоящими моряками.

Все очень горды, но и беспокоятся. Ведь идут в море впервые, а у Каспия скверный характер. Тут иногда случаются такие штормы, что укачиваются даже «морские волки». Стыдно будет, если кого-нибудь из них укачает в первый же рейс. Поэтому все бодрятся и стараются показать, что совершенно спокойны: море нам, дескать, нипочем.

Утром «Чичерин» выходит в море. Идет в Пехлеви за военным грузом. Как интересно! Сразу попадают в новое государство — Иран. В полдень с мостика раздается свисток, на баке бьют склянки — четыре двойных, и Арам идет на свою первую вахту. На руль. Немного страшновато управлять судном в первый раз. Матрос Грибков, старик (ему шестьдесят два года), становится за спиной Арама и тихо шепчет ему на ухо:

— Не дрейфь. Поменьше гоняй руля. Заметь себе точку где-нибудь на горизонте или на берегу или облачко выбери и правь на него. Один глаз на компас, другой на облачко, и все будет как надо.

Грибков не уходит, пока Арам не начинает сносно вести судно, только тогда он говорит:

— Ладно, я пойду. Да ты не бойся, я буду рядом. Вот тут на мостике крашу рубку. Если что, так крикнешь.

Арам так благодарен Грибкову. Он знает, что матрос придет ему на помощь, если станет трудно. И оттого, что Грибков близко, у него появляется уверенность. Судно идет хорошо. Штурман не делает ему ни одного замечания. Море спокойное, синее, далеко впереди дрожит линия горизонта. Небо безоблачно, воздух прозрачен и чист. И ничто бы не напоминало о войне, если бы на баке не возился комендор с маленькой пушкой. Теперь каждое судно вооружено, имеет специальную военную команду и комендора. Скоро Арам сам узнает, что такое война, а пока о ней не думается.

Так началось первое плавание. Пехлеви не произвел впечатления. Маленький восточный портишко, горы скопившегося на причалах груза, жара, пыль. Грузили сами, стояли на лебедках, сильно уставали с непривычки. Работали день и ночь. Фронт ждал груз. Все понимали важность того, что делали.

Командовал «Чичериным» ленинградец Соловьев. Высокий, худой, с печальными глазами, он тосковал по своему городу, — вероятно, там остались дорогие ему люди. Во время спокойных вахт негромким голосом капитан рассказывал о Ленинграде, о страшном голоде, гибели товарищей и считал, что ему несправедливо повезло. Он должен быть там, вместе со всеми. Арам крутил штурвал и слушал. Он уже влюбился в этот удивительный город, восхищался его героическими людьми, ставшими сильнее смерти. Арам уже знал, что в Ленинграде много красивейших памятников, дворцов, улиц. Он с жадностью разглядывал фотоальбом с видами Ленинграда, который показал ему капитан, и представлял, как он пойдет по улицам города и увидит все своими глазами. Ленинград манил его.