Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

Но технологический, исключительно рациональный подход Виктора Яценко мне кажется особенно убедительным.

На прощание Виктор рассказывает мне краткую историю типичного представителя «среднего класса», оказавшегося в ДНР.

– Позавчера пишет мне «Вконтакте» симпатичная девушка: «Виктор Вячеславович, к сожалению, вот таким вот образом к вам обращаюсь, но у вас есть серьёзная розничная задолженность по налогам и вам нужно позвонить в Херсонскую налоговую, потому что у вас будут проблемы». Я ей говорю, что приехать не могу. Тогда она предлагает решить вопрос по телефону. Я тут же её набираю и объясняю ей, что на меня теперь – после всей этой истории – на Украине заведено порядка одиннадцати уголовных дел, к тому же я являюсь министром связи ДНР и с учётом плохих дорог приеду только на танке, но в лучшем случае в следующем году. Она говорит: «Я поняла». Да, говорю, спасибо, что вы меня помните. И она мне, совершенно спокойно: «До свидания».

Есть, впрочем, типажи, которые уверенно минуют всякие классификации, и являются в историю незванно и негаданно.

Мало кого так ненавидели (и до сих пор ненавидят) в российской, приятной во всех отношениях, прогрессивной среде, – как Моторолу. Он будто бы средоточие всего того, что им отвратительно: лихой, дикий человек.

И мало кого так ценят и почитают все остальные нормальные русские люди.

Всякий раз, когда я ехал в сторону Донбасса, пацаны и мужики, никак не склонные к сентиментальности, говорили мне: передай привет Мотороле, – ну а самые лучшие русские девушки, которые ничьих автографов не коллекционировали никогда, вдруг просили, чтоб Моторола им черкнул своё имя, на любой открыточке.

Первый раз ополченцы, а затем и широкая общественность увидели Моторолу в Славянске – его беспредельную, удачливую и дерзкую команду в джипах, на которых были установлены «Утёсы». Неожиданно появляясь в неожиданных местах, они отрабатывали по тяжёлой технике и позициям ВСУ, и столь же стремительно исчезали. Неуловимый штурмовой отряд.

Моторола мог бы встать в один ряд с удачливыми командирами и партизанами Отечественной, Гражданской, и так далее – он явил собой нечто среднее между Денисом Давыдовым, Махно и Чапаевым.

Арсен Павлов, комбат «Спарты», этот русский националист с не очень русским лицом безупречно смотрелся бы среди воинства Чингисхана и всех остальных чингизидов: рыжая его борода, угорский разрез глаз, косая улыбка – всё будто оттуда.

Моторола придумал свой вызывающий стиль, это подкупало тоже: квадроциклы, или с открытым верхом джипы, где установлены колонки, из которых мощно топит качественный русский рэп: как правило, 25/17, ГРОТ, Рэм Дигга. Своя стилистика, свой наглый юморок – все помнят, как Моторола передавал приветы то президенту Польши, то Бараку Обаме, то липовым русским националистам, которые любят сражаться за Родину дома.

Я не отследил тот момент, когда Моторола стал полковником; помню только, как мы сидим в кафе (Моторолу в Донецке узнавали все поголовно, и подавляющее большинство радовалось ему) – сидим, говорю, обедаем, Моторола ест суши (он любит суши), на дворе чудесная донецкая весна, тут возле кафе начинается какое-то движение, появляются очень крупные – в смысле габаритов – военные. Моторола не спеша выходит на улицу – и я вижу, как эти трое военных, весом по сто двадцать килограмм и на полторы головы выше Моторолы, подбираются, вытягиваются в струну, и, от напряжения растаращившись, один из них докладывает:

– Товарищ полковник, трам-парам-пам-пам.

– Вольно, – даже не говорит, а лёгкой судорогой щеки останавливает доклад Моторола.

Из армии он уволился старшим сержантом. На Юго-Восток он приехал в том же звании; хотя никаких званий тут поначалу не было. И вот – то, что называется вертикальная мобильность.

В этом он был схож с Виктором Яценко: в большую историю заявился тип, которому нет тридцати, отлично отработал своё – и получил результат.

Минуту поговорив с тремя подполковниками, Моторола уселся на квадроцикл с флагом «Спарты», врубил музыку так, что задрожали стёкла в кафе, и поехал в своё подразделение.

Те, кто когда-нибудь имел отношение к российским вооружённым силам, или к органам внутренних дел, или к спецслужбам, – знает, что так себя вести не принято. Вот эта музыка дурная на полную громкость, это неформальное поведение – так нельзя, так не делают.

Но Моторола установил свои правила, ему – позволялось.