Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

Приехал в госпиталь, лёг на стол, они давай на меня ругаться: мы тебя привяжем и никуда не отпустим. Тут ещё звонит мне Мотор: что, как у вас дела? Да, говорю, вот в больничке лежу, ранили. Он говорит: да что такое, доживи до моего приезда, что за херня. Ругался, конечно, на меня. Ну а что я могу сделать, если вот так случилось.

А крайнее ранение было уже в аэропорту, когда мы сдерживали оборону в терминале. Тогда пошли на нас в наступление 15 единиц техники. Большая часть танки – 12 или 13 единиц. Они подъезжали к нам на дистанцию пятьсот, шестьсот, семьсот метров, чтобы мы их из РПГ не могли подбить. Стояли и долбили по нам, чтобы мы отвлеклись, а сами пытались с правого фланга зайти. Тогда я получил ранение в голову. Я был в шлеме. Он меня спас. Шлем был Глеба Корнилова. (Музыкант, поставщик гуманитарной помощи и друг Моторолы. – Прим. авт. )

– Получилось как? – продолжает Воха. – Мы с Бароном вдвоём; у меня с рукой были проблемы, и я не мог с РПГ стрелять, но из автомата я с левой руки стрелял. И Барон тогда порядка 35 выстрелов сделал из РПГ-7, в одно, как говорится, лицо. В итоге его хорошо контузило. Мы постоянно бегали с третьего на четвёртый, потом на пятый этаж, потом вниз: постоянно меняли позиции. Я корректировал артиллерию и того, кто из РПГ стрелял. Потом мы заметили, что они начали нас обходить: «Бэхи» поехали – «двойки». И когда они нас увидели, они начали постоянно по нам долбить. Один танк попал чётко. Мне угодила под глаз «вторичка», я упал и про себя говорю: «Пора отсюда валить». И тут ещё один прилёт – грохот, пыль. Попало мне в голову. Меня вытащили и я поехал тогда в больничку. Но не сразу поехал, – сначала пацанов своих вытащили, потом к Мотору зашёл, объяснился… Приехал я, весь в штукатурке, много гражданских было тогда на приёме, я долго сидел в очереди. Мне говорят: военный, иди первым, а я говорю: да нет, не надо. Там дети были, женщины раненые, я их пропустил вперед. И, когда я зашёл, там уже кровь засохла – и женщина начинает мне сразу брить голову. Я ей говорю: давай намочим; больно. Она говорит – терпи. Я говорю: да иди ты далеко. Встал со стола и уехал к нам в часть. Обработали там, я себя нормально чувствовал, за рулём передвигался. Всё было отлично. Но на третий день мне стало резко хуже, я опять к Мотору: говорю, что-то мне херово; и снова в больничку. Выясняется, что у меня черепная кость треснула и сместилась вовнутрь. Осколок остался посередине в мягких тканях. И доктор говорит: ещё совсем чуть-чуть – и ты был бы овощем. Говорят: давай, ложись, мы тебя прокапаем. Я говорю: нет, я домой. Доктор: какой домой? Я говорю: сам приехал, сам уеду. Он говорит: тю, он шутит ещё. Я говорю: нет, я за рулём. Они еле поверили: отчаянный парень. Ну, а что делать?

И потом каждый день полтора часа капельница, прокапывался. Тяжело было, постоянные головные боли. Потом нормально.

– У Гоги, охранника Мотора, который погиб вместе с ним, семья была, родные?

– Да, отец, брат, мать. Они поехали хоронить его в Абхазию.

– Он оттуда был?

– Да. В интернете пишут, что про Гогу мы забыли, что его где-то кинули, похоронили как собаку. Всё это фуфел, брехня. Его родители сразу сказали, что хотят похоронить его в Абхазии. Мы всё решили и его вывезли. Никто его не бросал и не забывал.

– Какие самые глупые фейки про Мотора?

– Да это всё бред, то что там говорят. Без конца вспоминают интервью, когда ему укропы звонили. Он тогда сказал в шутку про пятнадцать человек расстрелянных, потому что его тогда реально задолбали… Пишут ещё, что там у него любовницы, шмовницы. Всё, всё, всё – фигня.

– Чем сейчас «Спарта» занимается?

– Выполнением задач на переднем крае соприкосновения и самоподготовкой. Работаем как работали. Помним и скорбим. Но, как говорил сам Мотор, идеалов нет, нужно стремиться всё выше и выше. Мы – стремимся. Всё выше и выше.

В 2016 году война так и не закончилась, и переползла в 2017-й.

Только в той части Донецкой области, что стала свободной, от обстрелов за год погибли 314 мирных граждан, среди них – трое детей. Получили ранения 406 человек, в том числе 16 детей. 820 зданий было разрушено. Подсчитано, что за период с января по декабрь 2016 года на территории Донецкой народной республики упало и взорвались две тысячи тонн боеприпасов.

Противостояние не прекращалась ни на день.

К финалу 2016 года киевские силовики держали на линии донецкого фронта 32 438 человек личного состава, 213 танков, 351 единицу артиллерийских установок калибра 152 и 122 мм, 198 минометов калибра 82 и 120 мм, 84 ракетные системы залпового огня, 1154 боевых бронированных машин.