Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

– Ксенофобия, – ответил я, подумав, что водителя не узнаю́ по голосу, и чуть удивившись: до сих пор охрана Захарченко была не слишком расположена к общению: всякого человека, который проводит у главы много времени, они воспринимали как потенциальную угрозу. Не то, чтоб я сам по себе был угрозой – просто появление некоторых людей вблизи Захарченко иногда сопровождалось резким изменением его планов. Например, в тот раз на «передовую» мы поехали спонтанно.

– Да, точно: ксенофобия, – сказал водитель. – Надо сделать ксенофобию государственной идеологией.

Тут я, наконец, понял, что Захарченко по своей привычке снова сел за руль, и разговариваю я с ним; причём глава республики, с позволения сказать, валяет дурака.

В силу того, хотя бы, что на днях он посещал им же санкционированный международный праздник кухни всех народов, живущих на территории ДНР, – оказалось, что как минимум полтора десятка национальностей тут живёт. После этого ещё и заходили в ресторан, где обслуживают, разговаривая исключительно на украинском языке. Захарченко, узнав о таком новшестве, пожал плечами. Кажется, эта идея ему не очень понравилась; но если людям так захотелось – недосуг мешать, пусть делают, что хотят.

Украинский язык в ДНР, если кто не знает, всё время работы Захарченко, имел статус второго государственного.

– А если серьёзно – ты какой идеологии придерживаешься? – спросил я водителя, хотя видел, что Захарченко был не в настроении говорить серьёзно; кажется, не я первый заметил, что нахождение на передовой всегда существенно улучшает его – впрочем, и так более чем устойчивое – настроение; так что он, в подробности не вдаваясь, сказал:

– Если выбирать наиболее близкую… то я монархист.

– Александр Владимирович, – удивился я, – послушай, ты говоришь, что монархист, но при этом ты национализируешь все крупнейшие предприятия, строишь то, что называется «социально-ориентированной политикой», свободному рынку и местной буржуазии весьма агрессивно не доверяешь, предпочитая плановую экономику и вообще авторитарные экономические механизмы… Ты, по сути, «левак», «социалист». А говоришь про монархизм.

Захарченко отнёсся к моим эскападам снисходительно и спорить не стал.

Однако на следующее утро та же тема вновь заявила о себе.

Похоже, Захарченко давно об этом думал. С утра глава молодого государства сказал, что республика уже есть, а чёткой и простой идеологии у неё нет. Должна быть.

– Идеология должна находиться внутри запоминающейся аббревиатуры, чтоб люди знали её назубок и могли вспомнить в любой миг, – объяснил Захарченко. – Я думаю, что идеология Донецкой народной республики будет заключаться в этих четырёх буквах: «СССР».

Скрывать не буду: я обрадовался.

Третьим на нашей, в усечённом составе планёрке, сидел мой товарищ, уже появлявшийся на этих страницах, – Саня из Москвы, фамилия – Казаков, тоже, кстати, монархист – но стремительно начавший на Донбассе леветь. Он поднял весёлые глаза, и перевёл взгляд с главы на меня и обратно.

– А расшифровать? – спросил Саня.

– Свобода. Потому что мы воюем за свободу. Справедливость. Потому что свобода без справедливости – это не свобода. Равенство. Потому что справедливость начинается с равенства. И ещё с одним «с» я пока не определился.

«Семья? Сила? – подумал я. – Пожалуй, нет».

Самое желанное для меня слово я произнёс вслух.

– Социализм? – чуть смягчая улыбкой эффект, спросил я, пока все закуривали, и тоже потянулся за сигаретой, в надежде на то, что секретарь (о, тоже слово на «с») пока не зайдёт.

Захарченко посмотрел на меня иронически: опять ты за своё.

Мы закурили и, взглянув друг на друга, практически хором произнесли третье искомое слово: «Совесть!»

Это было немного смешно, будто бы мы сговорились – но никто не сговаривался; да и смеяться мы тоже не стали, потому что разговор серьёзный; может быть, самый серьёзный из всех разговоров, что мы имели за время работы.

Свобода. Справедливость. Совесть. Равенство. Лучшая из мне известных идеологий.

А то, что все составляющие этой идеологии предназначаются для русских людей – и всех живущих в братстве с русскими, включая, естественно, украинцев тоже, – уточнять не обязательно. Это и так всем нормальным людям ясно.

Равно как и мне понятно, что справедливости и равенства без социализма не бывает. Но я об этом никому не сказал на этот раз.

В итоге дело за малым: всё входящее в аббревиатуру «СССР» – однажды воплотить. Хотя бы в самых приблизительных чертах.