Александр Лурье: Промежуточный финиш, или Эпикриз эволюции

Однако — "процесс пошел", и Витицкий продвинулся дальше и глубже: если у Ярославцева появление Судьи было закономерным, то тут оно запрограммировано заранее. Примечательно перерождение убийцы случайного в намеренного и, наконец, профессионального, т. е. политика. Примечательно и то, что смерть — последний довод королей — единственный способ решения проблемы: нет человека, нет и её, болезной. Но особенно примечательно, что всё это происходит с генетическим интеллигентом, закоренелым шестидесятником.

Пришла сказать пару слов об этом поколении, хотя бы в качестве контраста на общем паточном фоне. И не только потому, что "юность — это возмездие" и не из-за "отрицания отрицания" и пресловутого принципа бумеранга.

Так же как шестидесятники не знали и не понимали страха и смирения тридцатых, так и их наследники не принимают внутренней эмиграции и бунта на коленях. Нам чужда их наивная приверженность к неясным, противоречивым и частично дискредитировавшим себя идеалам, на деле оправдывающим всё скопом: собственное убожество и бессилье, поверхностность и напыщенность, беспорядочный трах. Разумеется, всё это проявление свободы, борьба за нее и последствия борьбы. Что дает безусловное право проводить знак равенства между кухонными дебатами и выходом на площадь. Если бы на последнюю вышли бы все те, кто об этом говорил и мечтал, то, наверно, и нынешнее поколение не считало бы самой правильной и разумной позицией следование "уловке-22".

И не то ведь плохо, что идеи были путанные, затасканные и часто ошибочные, сколько признание этих идей единственно верными и неоспоримыми. Недостаток знаний как всегда возмещался избытком усердия и "доброй воли", а также непоколебимой верой в существование не той, так иной железной руки неизбежно загоняющей человечество в долгожданный рай. Пусть будет все наоборот и сознание определит бытие; правда, нет ни малейшего понятия о том, как переделать это абстрактное сознание, не говоря уже о катастрофической нехватке терпения для подобных метаморфоз.

Буйно возросшее сейчас — плод не только одной пресловутой Системы, но и вялого диссиданса. Нынешние разброд и шатание проистекают и из той духовной несамостоятельности и вышеупоминавшегося неумения связывать между собой содержимое ящичков. Каждый сам таскает с собой свой ящик Пандоры и открывает его, когда приходит срок.

Где уж тут мужество сжать посеянное и принять свою судьбу. Довольно было бы прекратить ламентации на тему какими могли бы стать, если бы… — известно, что нужно бабушке, чтобы стать дедушкой; безусловно легче все свалить на "свинцовые мерзости" режима. На тех, кто его не застал эти «страшилки» должны производить неизгладимое впечатление: как же-с, живые участники битвы с монстром. Надо только не забывать что те, кто действительно сражался, так и остались на поле боя, а рассказчики сползлись туда под покровом ночи и с совсем другой целью; "смел и храбр бывает осел, когда пинает связанного льва".

И абсолютно неприемлема аргументация, косвенно высказанная Звягинцевым и в полный голос заявленная Веллером и Витицким, о талантах, коим не дали реализоваться. Что ж, господа, сперматозоид был писаный красавчик, а ребенок вырос квазимодой?! Оставьте сослагательное наклонение турбореализму; раз не состоялся — значит, не такой силы и величины был талант. Гений — это и есть страсть, преодолевающая любые препятствия, а не предъявляющая документы оправдывающие собственную импотенцию. Кто хотел состояться — состоялся, без всяких оглядок и скидок на что бы то ни было. Напрашивается вопрос: а был ли мальчик, был ли талант?

Симулянты в жизни имитируют болезнь, симулянты в искусстве симулируют здоровье. Современные евнухи рассказывают какими они были мужчинами до того как… История, безусловно, душещипательная, но скорее для интимных бесед под луной, чем для публичных исповедей от имени поколения.

Режим господина Президента давал возможность избранным вкусно есть, пьяно пить, сладко любить и иметь свое карманное мнение; " втайне, барон, вы можете верить ". При необходимости можно было залиться пьяными слезами и от умиления простить самого себя. У мистера Нолана и люденов эти штучки не пройдут. Для первого критерий — успех и эффективность; а людены вряд ли будут особенно милостивы к человеческому шлаку, мало отличному от питекантропов. Либеральная мечта 60-х — жить на полном довольствии Системы и при желании погавкивать и покусывать ее накрылось вместе с концом Хозяина. Господин Президент мог наорать, но потом отойти и орденок навесить. Нынешние же — хоть облай, хоть оближи, кормить все равно не будут. " Что, Феденька, репка? "