Евгений Додолев - Дмитрий Быков 20 лет спустя. Хроники «Московской комсомолки»

Забегая вперед, объясню: Голембиовский и Митволь были единственными персонами в системе «НИ», имевшими «доступ к телу». Конечно, заместитель главного редактора Валерий Яков был очень близок к министру МЧС Сергею Шойгу(которого на том этапе Семья видела преемником Ельцина) и поэтому имел выход на Юмашева, однако в глазах социума Березовский был несравнимо более влиятельной фигурой (каков расклад на самом деле был, не знал тогда и сейчас оценивать не берусь). Так вот, между главредом и управляющим существовал антагонизм, но при этом сложился и некий рабочий альянс.

В одном из интервью Борис сказал:

«Я глубоко уважаю главного редактора „Новых Известий“ Игоря Несторовича Голембиовского. У меня с ним очень сложная история отношений. Начиналось наше знакомство с моего глубочайшего возмущения публикациями в „Известиях“, посвященными моему израильскому гражданству. А сегодня меня очень многое с ним связывает».

Да, Голембиовского Борис уважал, а Митволю – доверял (и отчасти даже любил по-своему младшего своего товарища, как будущее показало – без взаимности). Но ни один из этой пары не жаждал подвижек: они приноровились зарабатывать на газете и понимали, что халява закончится, как только «кухня» откроется кому-либо третьему. Поэтому задачей Митволя было торпедировать идею ребрендинга «Новых Известий».

Коль скоро упомянул Юмашева, то раскрою несколько не ахти каких недосекретов. С Валентином Бориса познакомил банкир Петр Авен. И он же познакомил Березовского с Романом Абрамовичем. И тот же Авен сподвиг Березовского на его первое газетное интервью. Но об этом – в другой книге.

Возвращаясь в сентябрь-99.

На следующий день после знакомства с Борисом мне позвонил Демьян Кудрявцев, ведавший тогда всем расписанием Борис Абрамыча. Мы встретились в первом Starlite Diner, очень демократичном месте в саду «Аквариум». Демьян рассказал, что Борис воодушевлен перспективой реформ в «Новых Известиях» и хочет форсировать ситуацию. Неумело разыграв недоумение, я поведал о беседе с Митволем, в ответ Демьян, более грамотно изобразив все то же недоумение, заверил, что это – вопрос решенный и роль Олега не столь значительна, как может показаться.

По-моему, Митволю в тот вечер основательно наваляли, хотя это, конечно, всего лишь из сферы журналистских догадок.

С утра меня Демьян позвал в штаб-квартиру Бориса, дом приемов «ЛогоВАЗа» на Новокузнецкой. Я провел там весь день, благо что в совершенно пустой ресторации работала кухня, а в баре, что рядом с кабинетом Самого, наливали все, что угодно. Кудрявцев предложил мне набросать смету для «Новых Известий». Я прикинул: оперативные ежемесячные расходы $150 тыс.

Позже узнал, что именно во столько обходилось содержание газеты ее владельцу. Меня удивило, что Демьян совершенно не поинтересовался доходной частью. Потому что было очевидно, что редакция активно практиковала «размещалово», причем по расценкам «НИ». То есть недешево.

Естественно, Кудрявцев не мог упустить этот аспект в презумпции того, что газета вообще не может приносить доходы – Борис только что приобрел «Ъ», который был худо-бедно прибылен (никто, конечно, не мог предположить, что пройдет время и Демьян возглавит этот Издательский Дом).

Между прочим, позднее я выяснил, почему в «Новых» в принципе публиковались рекламные модули. Сотовые гиганты покупали ненужную им рекламу в качестве дани: Митволь гарантировал Владимиру Евтушенкову, что тот не станет жертвой убийственных ТВ-наездов Сергея Доренко, который тогда методично уничтожал Лужкова и всю его камарилью. Что касается сети мебельных магазинов «Старик Хоттабыч», то владелец просто дружил с Митволем и шел навстречу товарищу, который был своим в обойме Великого Березовского.

Демьян обсудил мою смету с боссом, и на следующий день нам с Олегом забили стрелку в том же доме приемов. Митволь приехал на встречу надутый, словно любимые им шарики (он клал эти воздушные игрушки в банковские ячейки сотрудников «Новых Известий» вместо зарплаты, когда считал нужным продемонстрировать журикам «кто в доме хозяин»). Втроем (Березовский, Митволь и я) мы темпераментно терли полдня.

Вечером выяснилось, что жена Митволя Людмила все это время сидела в машине рядом с особняком. Борис не на шутку, по-моему, расстроился. Мол, как же так, мы знакомы, не по-людски все это. Думаю, это был тонкий ход Митволя: создание чувства вины у собеседника, чтобы выиграть ситуацию.