Евгений Додолев - Дмитрий Быков 20 лет спустя. Хроники «Московской комсомолки»

Додолев – матерый профессионал-скандалист и ничего не делает просто так. Когда он умрет, про него спросят, как про Талейрана: «Интересно, зачем ему это понадобилось».

Так что избранное из «Московской комсомолки» он выпускает с дальним прицелом.

Я даже сначала не понял, с каким. Хайпануть хочет? Но разве на этом хайпанешь?

Выполняет заказ против меня? Но что же здесь, пардон, компрометирующего? Ни от одного своего тогдашнего слова я не отрекаюсь, борьбой с Лужковым и Примаковым горжусь, к тому же сам Додолев пишет, что мы топили не за Путина, а против совершенно очевидной реваншистской клики. Да и не будет Дололев выполнять заказы против меня, как и я никогда не напишу против него ни единого заказного слова. Только свои, и только по собственному желанию.

Может, он хочет напомнить властям, какая эффективная вещь – умный таблоид? Действительно эффективная, и сейчас бы ей цены не было, но эпоха-то не ельцинская. Никто и никаких денег под такую газету не даст, неважно – запутинская она будет или противопутинская.

Это при Ельцинесчиталось, что пропаганда должна быть качественной. При Путинесчитается (им самим или окружением – даже не знаю), что чем она бездарнее, тем сильнее. Потому что если мы можем позволить себе оборонные мультики и прямое вранье, значит, мы сила. Ни перед кем не прогибаемся, никому не стремимся угодить.

Достаточно сравнить газету «Не дай Бог» образца 1996 года, когда ее делали коммерсантовские журналисты против Зюганова, и аналогичную газету 2012 года, когда ее лудили журналисты «Комсомольской правды». Не нужны им талантливые агитаторы. Талантливый – уже потенциально опасный.

И никакой «Московской комсомолки-2» при Путине не будет.

И тут я догадался.

Он хочет напомнить всем, какую безнадежную борьбу тогда мы вели – и нас это совершенно не останавливало.

Я тогда Додолева спросил: ты сам-то веришь, что мы остановим «Отечество»? И он сказал: да нет, что ты. Весь бизнес под них лег и большая часть силовиков, и население все за Примакова, плюс у них огромные деньги Евтушенкова(я тогда впервые услышал эту фамилию и название «Система»). Так что это так – порезвиться напоследок.

Больших денег, как он сам пишет, там не было.

Славы и тиражей – тоже.

Но порезвиться напоследок – это довольно сильный стимул, и именно он руководит сегодня теми, кто выходит на дозволенные и недозволенные митинги. Те, кто резвятся напоследок, обычно побеждают, потому что терять им нечего.

«Но порезвиться напоследок – это довольно сильный стимул».

Почему я радуюсь перепечатке этих текстов двадцатилетней давности? Ну, во-первых, потому, что действительно горжусь своим участием в той схватке на той стороне. Не на путинской, нет. Просто Лужковсделал с Москвой примерно то, что Путин сделал с Россией, и повторил бы этот опыт на всей России гораздо раньше. К Крыму, кстати, он уже в качестве московского мэра вовсю тянулся. Счет «сорок – ноль» в его судах против прессы упоминался им во всех телевизионных интервью с большой гордостью.

Если бы Примаков и Лужков тогда победили, мы бы нынешнюю российскую реальность хлебали большой ложкой уже в 2000 году. Лужковцы уже недвусмысленно угрожали своим противникам: при будущем президенте мы вам покажем. Бегите, пока не поздно. Хорошо Додолеву – у него уже тогда была гринкарта, о чем он с радостью рассказывал. Он вообще открытый такой парень. А у меня и сейчас ее нет.

А во-вторых, ни от одного своего тогдашнего слова я не отрекаюсь, и расклады вокруг те же самые. Есть интеллигенты-надсхваточники, которые по факту поддерживают сильнейшего, – а все потому, что Путин им не нравится, но и Навальный не кажется достойной альтернативой. Какой-то он авторитарный, авантюрный… Какие-то у него сторонники не совсем внятные, источники информации мутные…

Эти голоса сейчас еще слышней, чем тогда, в девяносто девятом. Некоторые цитаты из этих моих бывших приятелей, которые сейчас для меня мертвы, в эту книгу включены. Комментировать их я не буду. Разговоры с мертвыми – дело медиумов: хороших слов не нахожу, а от плохих с прискорбием воздержусь.

Есть подонки и бездари, присвоившие себе право называться патриотами.

Есть, наконец, просто твари, сводящие счеты с более талантливыми коллегами под предлогом борьбы за суверенитет, государственность, православие и т. д.