Евгений Додолев - Дмитрий Быков 20 лет спустя. Хроники «Московской комсомолки»

Когда и при каких обстоятельствах увидел Березовского первый раз, не вспомню. Он в начале 90-х был всего лишь одним из поднимающихся дельцов, ездил на «Опеле», и у него был охранник Васильев. Типа круто. Интересовался рекламным бизнесом. Знаком, как говорили, с кем-то из политиков. Ныне забытых.

Однако официально представлены были друг другу в сентябре 1999-го.

Мне позвонили из «приемной Березовского». Спросили, свободен ли, мол, завтра. И не найду ли время для встречи с Борис Абрамычем.

Пранкеры тогда не шалили, так что мысль о розыгрыше мне в голову даже не пришла. Однако я тут же позвонил человеку из его близкого окружения (уверен, что сейчас он не пожелает засветки, поэтому имя озвучивать не буду) и пробил инфу. Мне объяснили, что поскольку голос был не женский, значит, звонила не Ирина Геннадиевна Пожидаева(секретарь Бориса), и, стало быть, разговаривал по телефону со мной Демьян Борисович Кудрявцев, про которого шептались, что он-де зять Березы, и высказали предположение: вероятно, Борис хочет предложить мне позицию в складывающейся медиаимперии (он тогда прикупил «Ъ», и у него в обойме, помимо ОРТ, ТВ-6 и «Нашего радио», оказались три «качественных» ежедневки – «Независимую» он приобрел ранее, а «Новые Известия» были изначально созданы на его деньги за два года до этого звонка).

Кудрявцев (справа).

Это было непростое время для отечественной медийки. Рухнули многие. Почти все. Кое-кто так и не поднялся. Августовский дефолт 1998 года застал меня в Калифорнии, масштаба катастрофы я совершенно не оценил и, вернувшись в середине сентября, не без изумления обнаружил, что разорен. Мой Издательский Дом «Новый Взгляд» ушел в такой катастрофический минус, что ни о какой реанимации не могло быть и речи, долги (типографиям и дистрибьюторам) были многомиллионные. Журналистские коллективы были разогнаны, автопарк забран за долги, издания («Альянс», «Красивая и привлекательная», «Секрет & Тайна», «Ночное рандеву», Good Morning News и проч.) закрылись явочным порядком, «Моя газета» еще до кризиса превратилась в «Социалистическую Россию», ну а флагман ИД – еженедельник «Новый Взгляд» – стал выходить теперь лишь раз в месяц, газета «МузОБОЗ», переименованная в «Музыкальную правду», выпускалась (с 1999 года) только в качестве приложения-вкладки в «Московскую правду», акционером которой я (как и многие другие журналисты) был.

Так что к моменту приглашения Березовского я был абсолютно вакантен – свободного времени у меня было предостаточно, а вписываться в телевизионные проекты, которые предлагали мне экс-коллеги, не было ни малейшего желания. Про приглашение я подумал: «на ловца и зверь бежит».

Принимал Борис Абрамыч тогда в офисе Романа Абрамовича, рядом с гостиницей «Балчуг», там была штаб-квартира «Сибнефти».

Туда я приехал чуть пораньше: у Березовского тогда была репутация «серого кардинала» всея Руси, и мне было как минимум любопытно просканировать олигарха при личном общении, понять, кто и что он, этот злодей, которому молва приписывала убийство не только Влада Листьева, но и сотен других игроков.

Никаких экстра-мер безопасности в «Сибнефти» не было, просто обычная рамка детектора, как в аэропортах и/или соседнем «Балчуге». Для меня лакмусовой бумажкой приемных всегда было качество кофе, которым потчуют гостей. Там было на троечку с плюсом.

Минут через пять после назначенного мне времени (по-моему, 13:00 или что-то около того) в приемную из вельможного кабинета выпорхнула улыбчивая Татьяна «Кошка» Кошкарева, руководившая Дирекцией информационных программ ОРТ на пару с Рустамом Нарзикуловым. Кошкарева весной того (1999) года была назначена Березовским на эту ключевую ТВ-должность вместо Сергея Доренко, который по распоряжению Борис Абрамыча занял аналогичную позицию в МНВК, только что купленном Березовским у Сагалаева. Мы с Татьяной знакомы были шапочно, но я отчего-то решил, что финал их разговора с боссом был как-то связан с моим визитом. Не ошибся, между прочим.

Борис оказался чрезвычайно любезным хозяином, дюжину раз переспросил – не надо ли мне что-нибудь выпить. Был гиперподвижен. Несколько раз вставал и вновь садился за огромный длинный стол, стоявший в продолговатом кабинете с необычно большим стеклом (казалось, что вся стена прозрачная). Косился на мой рюкзак, расположившийся на соседнем со мной стуле, как будто ожидал, что оттуда, как чертик из коробки, появится, ну не знаю, букет или смета.