Александр Лурье - В ожидании расцвета, или «Апокалипсис – сегодня!»

Это не обвинение все разлагающей и вечно разлагающейся Власти, твердо убежденной, что ее призвание грабить и убивать, пока есть такая возможность. Хотя страницы о хождении во власть и о прикосновении к ее смрадно-чешуйчатому боку — одни из лучших в книге.

Это даже не роман о любви, которая иногда кажется большей, чем жизнь, и всегда заканчивается раньше жизни. Хотя лично я давно не читал, чтобы о любви писали так пронзительно-горько.

Это роман о человеке, о его жизни и судьбе в предложенных автором обстоятельствах — на первый взгляд, кошмарных и апокалиптических, на второй — вполне обычных и повседневных. О «невыносимой легкости бытия». О попытках сохранить себя и переломить судьбу. О том, насколько коротка, трагична и изначально предрешена борьба. О том, как это ни банально, что каждый человек — целый мир и потому каждому полагается собственный Апокалипсис и Армагеддон, но не дано предугадать — когда…

Люди бывают разными, они не бывают ни однозначно плохими, ни идеально хорошими — жизнь, право же, несколько сложнее партии в старую индийскую игру и не допускает однозначного дуализма. Этого, судя по всему, не учел свежекоронованный нуворюсский властитель дум голландско-китайский марксист-русофил Х. ван Зайчик. Уже разрекламирована многотомная эпопея этого «великого евро-китайского мыслителя» под общим девизом «Плохих людей нет». Исходя из того, что в PR-овской операции по агрессивному продвижению продукта на рынок принимал участие В. Рыбаков, я уже заранее предвкушал нечто вроде «рассказа о добром дядюшке Сталине».

Предчувствия меня не обманули. Как и следовало из вышеприведенного девиза, «Дело жадного варвара» оказалось близкими, по-видимому, сердцу В. Рыбакова розовыми слюнями о благорастворении воздухов в некоем чаемом оплоте русско-монгольско-китайской духовности с ласкающим слух и мочевой пузырь названием «Ордусь». Этот духоносный монстр образовался после побратимства Александра Невского и хана Сартака, а потом на его широкую грудь припали и истомленные неурядицами китайцы. И не только русский с китайцем братья навек, но и все народы империи слились в едином порыве, почему-то под верховным руководством императора (судя по всему, богдыхана). Хотя имеют место и великий князь, и патриарх, судя по всему, бестрепетно подчинившиеся тем, кого испокон века на Руси, не мудрствуя лукаво, именовали «ходями косоглазыми» и всякими другими, не менее дружелюбными кличками.

Вообще история Ордуси богата не меньшими чудесами, чтоб не сказать нелепицами, свидетельствующими о непревзойденной квалификации и глубокой эрудиции, как престарелого автора и его досточтимых переводчиков, так и остепененных консультантов. Воистину, у семи нянек дитя не только глазика лишится, но и остатков здравого смысла. Так, например, у всех населяющих ее народов — один всеобщий выходной, так называемый отчий день, дивно-невнятным способом ухитряющийся совпадать одновременно (!) с мусульманской пятницей, иудейской субботой и христианским воскресением.

А вот еще один культурологический перл — столица русского улуса, Александрия Невская, почему-то странно напоминающая милую сердцу переводчиков и консультантов колыбель трех революций. С чего бы это, позвольте спросить, произведение автохтонных архитекторов должно походить на творение Росси, Кваренги и прочей латынской шатии-братии? Скорее, оно будет напоминать Пекин (если угодно, Бейджин) образца 1900 г. — груды жалких хибар, окружающих Запретный город, храмы и виллы вельмож или аналогичное дореволюционное великолепие Урги (она же — Улан-Батор). Желающие убедиться могут ознакомиться с воспоминаниями российских участников подавления восстания «Ихэтуань» («Боксерского») 1900 года или разгрома барона Унгерна фон Штернберга — двадцатью годами позже.

Или сколь умилительны единочаятели (а не проще ли — и привычнее, и уместнее — заединщики ? А вся общность, как это было определено в языке Третьего рейха — « Gefolgschaft », дружина ?) внимающие чуждой, но столь тревожащей музыке Вивальди. Классическая западная музыка в автаркической Ордуси такой же нонсенс, как и Эрмитаж. Без активного культурного обмена, выдаваемого кое-кем за интервенцию, ни Глинки, ни Чайковского, ни даже гимна на музыку Александрова не получится, а боговдохновенный (боюсь, что ко всему прочему еще и католик-схизмат) Антонио будет восприниматься плохо организованным шумом. Не говоря уж о бахах и прочих моц а ртах.