Томас Пейн - Права человека

Как и следовало ожидать, поведение Garde du Corps встревожило и разъярило парижан. Трехцветная кокарда и дело, воплощением которого она являлась, были слишком нераздельны, чтобы можно было не усмотреть в этом оскорбления, и парижане исполнились решимости призвать Garde du Corps к ответу.

Поход, предпринятый среди бела дня, дабы потребовать удовлетворения (если позволено так выразиться) у отряда вооруженных людей, преднамеренно бросивших свой вызов, нисколько не напоминал убийство. Но дело осложняется тем, что оно, оказывается, поощрялось как врагами революции, так и ее друзьями.

Одни надеялись предотвратить гражданскую войну, задушив ее в зародыше, другие, напротив, тщились разжечь ее. Противники революции мечтали привлечь на свою сторону короля и перевезти его из Версаля в Мец, где они рассчитывали собрать силы и поднять знамя (восстания).

Стало быть, перед нами две разные цели, которых добивались одинаковыми средствами: одна — наказать Garde du Corps (это было целью парижан), а другая — затеять смуту и побудить короля переехать в Мец.

5 октября толпы женщин и переодетых в женское платье мужчин собрались у Hotel de Ville, иначе парижской ратуши, и двинулись в Версаль. Поход их был направлен против Garde du Corps, но люди благоразумные скоро сообразили, что беспорядки легче начать, чем кончить; вышеупомянутые подозрения и беспорядочность этой толпы еще более усугубляли их опасения.

Поэтому, как только удалось собрать достаточно сил, Лафайет, по приказу гражданских властей Парижа, поспешил вслед парижанам во главе двадцатитысячной парижской милиции (национальной гвардии. — Перев.). Революция не могла ничего выиграть от беспорядков, иное дело — ее противники. До тех пор Лафайету, благодаря его обходительности и присутствию духа, удавалось успокаивать волнения, и, надо сказать, весьма успешно.

Поэтому, дабы разрушить надежды тех, кто, возможно, стремился использовать этот эпизод как своего рода законный предлог для переезда короля из Версаля в Мец, и дабы предотвратить возможное столкновение между Garde du Corps и этой фалангой мужчин и женщин, Лафайет отправил к королю курьеров с сообщением, что по приказу гражданских властей он направляется в Версаль, чтобы охранять спокойствие и порядок, и что необходимо вместе с тем удержать Garde du Corps от стрельбы в народ [13] Я имею полное основание говорить так, ибо мне это известно от самого г‑на Лафайета, с которым я вот уже четырнадцать лет поддерживаю дружеские отношения. .

Он явился в Версаль между десятью и одиннадцатью ночи. Garde du Corps была стянута, и толпа уже некоторое время как прибыла на место, но все оставалось неопределенным. Теперь мудрость политика заключалась в том, чтобы придать этой опасной сцене счастливую развязку. Лафайет выступил в роли посредника между разъяренными сторонами; а король, дабы устранить тревогу, вызванную упомянутой выше задержкой, послал за председателем Национального собрания и подписал Декларацию прав человека и все уже готовые разделы конституции.

Было около часу ночи. Все, казалось, уладилось ко всеобщему удовлетворению. Под бой барабана было объявлено, что жители Версаля предоставят приют своим парижским согражданам. Те, кого не удалось устроить в домах, остались на улице или укрылись в церквах, а в два часа пошли на покой король и королева.

Такое положение сохранялось до рассвета, когда возникли новые беспорядки — результат предосудительного поведения некоторых лиц с обеих сторон, ибо все подобные эпизоды не обходятся без участия такого рода субъектов.

В окне дворца показался один из Garde du Corps, и люди, оставшиеся ночью на улице, встретили его градом насмешек и ругани. Вместо того, чтобы отойти от окна, как это требовало благоразумие, он навел свой мушкет и выстрелил, убив одного из членов парижской милиции.

Мир таким образом был нарушен, толпа бросилась во дворец в поисках обидчика. Она ворвалась в расположение Garde du Corps внутри дворца и преследовала их по дворцовым коридорам вплоть до апартаментов короля.

Вопреки утверждениям мистера Берка, поднятый шум разбудил и встревожил не только королеву, но и всех и каждого во дворце. Лафайету пришлось вторично мирить стороны, так что в конце концов Garde du Corps снова нацепили национальные кокарды, все было предано забвению, и дело ограничилось двумя-тремя жертвами.

В конце этих беспорядков король с королевой значительное время простояли на балконе, и, вопреки инсинуациям мистера Берка, никому из них не пришлось прятаться безопасности ради.