Сергей Синякин - За несколько лет до миллениума [сборник]

Главным в жизни Освальда Плебейского была дорога. Он много повидал в детстве, восемнадцатилетним он прошел кровавые дороги войны, позже шел темными и удушливыми штольнями угольных шахт, в бесконечных казахских степях выполнял команды конвоя, исколесил Сибирь, да и по волгоградской земле поездил немало. А потому и мог сказать читателю:

Все сказано. Осталось одно — назвать его настоящим именем. Тем, которое он получил при рождении. Тем более что стыдиться нечего — жизнь прожита в полном соответствии с поговоркой, которая гласит, что человек должен испытать все — войну, тюрьму, суму и любовь. Все это в полной мере выпало на долю человека, которого при жизни звали Валентин Лаврович Еремин и которого окружающие знали как поэта Освальда Плебейского.

Ангел сталинской эпохи. Серебряные крылышки в голубых петлицах. Непокорный чубчик из-под козырька фуражки с голубым околышем. Наверное, он скучал о небе, которое покинул. Бесшабашный летчик-истребитель, ощутивший пусть краткое, но время абсолютной свободы и низринутый с небес хрущевским указом. Никита Сергеевич сделал упор на ракеты и атомную бомбу. Ими оказалось сподручней пугать американского обывателя с трибуны ООН. Летчики показались ему вчерашним днем, поэтому он без особых сожалений расставался с ними, еще не зная, что тем самым потихоньку убивает небесное будущее.

Соколы, дравшиеся на фронтах Второй мировой войны, лихо пускавшие к земле самых прославленных американских асов, оказались не нужны. Стал ненужным и он — Лев Петрович Колесников, незаурядный пилотяга, который в той же Корее со своим ведущим Григорием Берелидзе сбил национального героя Америки Гарольда Фишера. Колесников уходил из армии с боевым орденом Красной Звезды и разочарованной душой. (Говорят, награда могла быть выше. Но — сталинские соколы — они начали отмечать победу раньше награды и чересчур шумно. Повлияло…) Никто не знает, чего ему это стоило — оказаться отлученным от небес. Смысл жизни птицы — в полете, на земле она только воспитывает птенцов, да и то не слишком долгое время — убедившись в наличии маховых перьев, птица уводит своих птенцов за облака. Я Льва Петровича не знал, но прекрасно понимаю. В то же время был отставлен от службы и мой отец, у которого тоже сверкали крылышки на голубых петлицах и от которого в наследство мне остался авиационный кортик, совсем такой же, что наверняка остался на память о службе у Льва Петровича Колесникова. Кортик был тогда символом офицерства, а стало быть, и символом чести.

В долине МИГов появились газосварщики, теперь они резали сверкающие тела стремительных птиц, на которых летало авиационное поколение того времени. А Колесников волею судьбы оказался в Волгограде. Здесь началась и прошла его писательская жизнь.

В библиотеках книги его ходили в затрепанных, а значит, пользовались спросом у читателя. Говорят, он был незаурядным рассказчиком и на встречах с читателями никогда не зачитывал своих текстов, ему хватало веселых историй, авиационных баек, накопившихся за годы службы, чтобы расшевелить самую равнодушную аудиторию и заставить ее улыбаться. Цветами, полученными от читателей на встречах, он украшал Союз писателей. Писал он о долге, о чести и о романтике небесных дорог. Рыцарские честные книги ангела небес. Романы «Небо», «Над уходящими тучами», повести «Долина МИГов» и «Прощание славянки», да любая его книга до сих пор пользуются спросом в библиотеках. Книги эти и сами похожи на потрепанные доспехи. Потому что они про людей, которые штурмуют небеса. Прежде всего — про людей. И уже потом — про небеса.

Есть люди, похожие на подарок. Своим существованием они радуют других людей. Льва Колесникова любили все. Он был из категории тех, кого невозможно не заметить и к кому нельзя относиться равнодушно. Он выделялся мужской красотой, своей летящей походкой, словно МИГ начинал свой стремительный разбег, своим рыцарством, гусарством и жадным желанием жизни. Хорошие летчики не бывают плохими людьми.

Есть такой прием у летчиков: атаковать со стороны солнца и в ту же сторону уходить. Так он и ушел однажды — помахал крыльями и исчез в плавящемся диске дикого солнца.