Array Коллектив авторов - Важнее, чем политика – 2

Но почему все так увлеклись пермским экспериментом? Потому что, при всех его недостатках, при всех сложностях, он действительно придал иное качество жизни. Культура, которая возникла на территории Пермского края, вдруг стала производить какие-то новые смыслы, возникли какие-то новые ценности, и все это привело к тому, что там, в частности, произошла положительная миграция населения. Люди, в том числе молодые, начали приезжать, а не уезжать. Это было связано и с тем, что там открылся филиал Высшей школы экономики, но функционировало это все вместе. А вот как только что-то такое изымается, остается только один Театр оперы и балета под руководством выдающегося дирижера Курентзиса…

Так вот, все это, как мне кажется, связано с катастрофической недореформированностью сферы культуры. На мой взгляд, вообще существуют две сферы, которые с советских времен у нас вообще никоим образом не были реформированы, – это спецслужбы и сфера культуры.

Именно сейчас ценности немедленно превращаются в культурные коды, которые ни в коем случае нельзя взломать. И это ценности, связанные с деятельностью спецслужб или, во всяком случае, силовых ведомств. А ценности закона у нас в стране нет, и об этом свидетельствует все то, что происходит на востоке Украины, где тотально нарушается законодательство всеми участниками процесса.

Не так давно рядом с метро «Третьяковская» я увидел киоск по сбору денег для Новороссии, и на этом киоске был прикреплен плакат: «Завтра Россия станет больше. Насколько, зависит от тебя». Этот слоган врезается, надо сказать, в сознание и переходит в какой-то культурный код.

Да, вот еще что важно. Ирина Ясина переживает из-за живущих далеко от столицы молодых людей, которые плохо ориентируются в происходящем. Так вот, в нашей замечательной Москве у многих вдруг возникло такое ощущение, что здесь все точно пластмассовое. Архитектор Евгений Асс, который как раз занимался в столице созданием публичных пространств, признался: «Понимаешь, я не хочу больше работать в Москве, потому что все эти ребята, все так называемые креаклы и хипстеры, которые ездят на роликах по этим моим замечательным дорожкам, они все „Крымнаш“. И у меня такое впечатление, что, что бы я ни сделал, это все равно не будет работать».

Вот это и есть сцепка двух разных сред – ценностей и качества жизни. И, я считаю, все это результат того, что на самом деле культура и в советские времена, и в постсоветские времена была совершенно недостаточно политизирована. Да, культура в России никогда не была достаточно политизирована, именно поэтому она потеряла свою функцию, и критическую, что очень горячо поддерживается властью, и соответственно смыслосозидающую.

Александр Архангельский:Передаю слово куратору проекта «Важнее, чем политика», директору Литературного музея Дмитрию Петровичу Баку. И сразу после этого перейдем к свободному обмену мнениями.

Дмитрий Бак:

«Чтобы извлечь уроки из истории, необходимо не впасть в очередной раз в редукцию аналитической оптики до безоговорочного приятия одной из непримиримо противоборствующих позиций»

Постараюсь не повторяться. Я хотел бы вернуться к тем вещам, о которых говорили Эмиль Абрамович и Лев Дмитриевич, конечно, никак не конкурируя с ними в профессиональной осведомленности, поскольку мне легче судить о культуре в узком значении, связанном с искусством, его взаимосвязью с общественными институтами.

Я полностью согласен с тем, что нет никакой предопределенности, раз и навсегда приковывающей ту или иную национальную культуру к какой-либо траектории развития. И это – несмотря на усилия Данилевского (Николая Яковлевича, разумеется), Тойнби. Шпенглера и Льва Гумилева доказать нечто совершенно противоположное. Но вместе с тем, знаете, мне по душе ироничный афоризм: «Если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой не следят». В данном случае отсутствие четкой детерминированности (которая привела бы к тому, что надо было бы сложить руки и опускаться на дно в том случае, если твоя культура миновала стадию «пассионарности») не означает, что вообще не существует национальной специфики развития. Известно, как по-разному преломились модернизационные процессы в Китае, Японии, Египте и других странах. Каждая из этих траекторий, конечно, говорит о неком влиянии национальных культурных особенностей.

Можно было бы приводить в защиту этой позиции много доводов, упоминать множество имен исследователей и их работ, в частности, ссылаться на Георгия Гачева, который примерно об этом писал касательно искусства. И наш коллега Данилевский (на этот раз современный историк, Игорь Николаевич) отмечает, что в России в разное время (а порою и одновременно) сосуществовали различные сценарии и модели развития и политического управления. Игорь Данилевский считает, что три традиции властного правления в России возникли если не одновременно, то в исторически не слишком длительный период времени. «Северное» (вечевое, великоновгородское) правление, наряду с ним «южное», галицко-волынское (власть аристократии, выделяющей в качестве короля «первого среди равных»), а также, условно говоря, владимирско-московское, начавшееся с Андрея Боголюбского. И все это существовало в противоречивом диалоге.