Елена Айзенштейн - Образы и мифы Цветаевой. Издание второе, исправленное

В окончательном тексте:

Цветаева вспоминает себя в последней неоконченной поэме, влюбленная в молодость 1914 года, «в свой голос, в свой вид, в свой взгляд / В себя <���двадцать> лет назад» 148 148 РГАЛИ. ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 24, л. 71 об. , то есть видит себя двадцати двух лет. 26 августа 1933 года в 11.30 утра от разрыва сердца скончалась Софья Парнок. Возвращаясь к поэме в 1934 году 149 149 Ноябрем 1934 года датировано и второе обращение Цветаевой к «Письму к Амазонке», проникнутое воспоминаниям о С. Я. Парнок. , Цветаева, уязвленная мужским безразличием Пастернака, вспомнила подругу, которой уже не было на свете , и свой бурный роман 1914—1915 года. Именно в 1914 году Цветаева начала цикл замечательных стихов к Парнок, первую поэму «Чародей», посвященную поэту, переводчику, блестящему импровизатору и «святому танцору» Эллису. А в 1915-ом году близкий друг Пастернака, «красивый двадцатидвухлетний» Владимир Маяковский написал свою первую лирическую поэму – «Облако в штанах». Так что Цветаева вспоминает не только начало собственного творческого пути, МОЛОДОСТЬ и свои «Юношеские стихи», но начало ЛИРИКИ и лирической поэмы 20 века.

План поэмы «Автобус» впервые встречаем после письма по-французски неустановленному лицу между 22 марта—19 мая 1933 года:

1) Автобус

2) Дорога вверх

3) Папоротник жара

4) Ворота в пустоте, акведук, шум воды

5) Кафе, хозяйка, граммофон, танцы (вошел <���танцовщик> последнее – ПОКОЛЕНИЕ!) —

6) Автобус обратно – торговец – завистливый 150 150 РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 23, л. 90.

Не все из плана 1933 года было реализовано. В черновиках «Автобуса» июня 1936 года мотив танца перекликается со сном о балерине Иде Рубинштейн во время работы над «Тоской по родине»: «Танцевать с живою башней / Это – <���страшно>» 151 151 РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 27, л. 3. . «Дорога вверх» в плане «Автобуса» превратилась в путь «за календарь»; папоротник, акведук (мостовое сооружение с каналом для подачи воды через овраг или реку) исчезли вовсе, как и дорога обратно. В той же тетради 36 года Цветаева намечает: «Дать: Ворота – Счастье —

Чт о еще? М.б. не давать всего, а сразу – харчевню, <���мотор> и обратный путь (сокращения) А то овчинка не ст о ит выделки .

Дать танец (клейкий, вклеились) и пару

Наш танец – был вальс (м. б. дать вальс , старинный вальс, размер вальса) Вообще пару, парность . Единоличники…» 152 152 РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 27, л. 27 об. Разрозненная пара и рифма в цикле «Двое» (цикл переписан в ту же тетрадь, что и «Автобус») соотносится с парой танцующих в плане «Автобуса». В слове «единоличники» – память о Пастернаке, единоличнике-поэте, живущем вне общественного колхоза, а старинный танец – символ душевной жизни обоих. Позже именно слово «колхозы» из уст Пастернака в 1935 году более всего ранит Цветаеву, воспринятое ударом по одиночеству и личной свободе. «Странная вещь: что ты меня не любишь – мне всё равно, а вот – только вспомню твои Колхозы – и слезы. (И сейчас пл а чу)» 153 153 СВТ, с. 507. , – пишет Цветаева в тетради после отъезда Бориса Леонидовича. Так «колхозом», а не наедине они и встретились в 1935 году… Следовательно, образ попутчика – собирательный портрет Поэта как наиболее интересного и близкого Цветаевой человеческого типа, к которому она тянулась.

Автобус, набитый народом (старушка, девица с бусами, мать с младенцем), – воплощение певучей души поэта , отождествляемой с бесом, с зовущим на бис залом, с крупой под краном, с горохом в кипящем супе, с зубами в ознобном рту, с люстрой, со скрипкой, разливающейся трелью, с грушевым деревом. Водитель автобуса назван «дударем», то есть музыкантом, играющим на дудке (народный инструмент пастухов) или на волынке (мысль об Англии Байрона? Шотландии?). Смех героини, от которого трудно удержаться на ногах, также символ поэтического состояния души. Для поддержки лирическая героиня «товарищески» держится за ремень спутника. Ремень роднит попутчика героини с Царевичем, с Федрой и с самой Мариной Цветаевой 154 154 Подробнее: СМЦ. . Очевидна множественность ОБИДЫ Цветаевой на равнодушие не только Пастернака 155 155 С. Ельницкая. «Пастернаковский подтекст в поэме «Автобус». МЦФ. С. 15—31. Поэма «Автобус» характеризуется как поэма обманутого восторга, дающая эволюцию цветаевских отношений с Б. Пастернаком. , но и Блока, никак не отозвавшегося на ее стихи к нему, на равнодушную доброжелательность Ахматовой. Танцовщик в плане к поэме, из ПОСЛЕДНИХ, из близкого Цветаевой поколения танцовщиков-поэтов, похожая на нее, на Есенина, Пастернака, на А. Белого, на Эллиса танцующая душа. Фрагмент записи беловой тетради 1938 года свидетельствует о намерении Цветаевой закончить поэму «Автобус» танцем и дорогой назад: «Мечта – кончить. – Их танец. – Кафэ может быть под вишней. – Потом дать погасание. Вся гасну… (в свою особость.) – Гремя подходил автобус. Так, по крайней мере, та боль будет иметь смысл» 156 156 Впервые опубликовано: Шевеленко И. Д. ЛП, с. 430. РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 7, л. 134 об—135. . Об этом же говорит фрагмент, приведенный сразу после текста поэмы: