По зелен я м, где земля смеялась:
– Прежде была – океана дном! —
На парусах тех душа сбиралась
Плыть – океана за окоём! 131 131 Слева далее нарисована «вилка» и написано слово «Холст», обозначившее необходимость вставки пропущенных стихов. Цветаева их не вписала. А. С. Эфрон по своему выбору ввела в поэму из черновиков следующую строфу: « (Как топорщился и как покоился / В юной зелени – твой белый холст!) / Спутник в белом был – и тонок в поясе, / Тонок в поясе, а сердцем – толст!» В тетради Цветаевой – целый ряд строк, варьирующих мотив белой рубахи спутника. Те, что приведены А. С. Эфрон, нам найти не удалось, в беловой текст Цветаева их не вписала, а в черновой тетради много работала над этим эпизодом и мотивом белого холста как символа совести спутника для нее существен. Среди наиболее интересных черновых вариантов: «Только демон бы твоей совестью Не воспринял бы твой белый холст! Только змею бы самою / твоею совестью Не помнился бы твой белый холст! (Спутник в белом был, и тонок в поясе, Тонок в поясе, а сердцем толст…)». РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 27, л. 17— 25 об.
<(Как топорщился и как покоился
В юной зелени – твой белый холст!)
Спутник в белом был – и тонок в поясе,
Тонок в поясе, а сердцем – толст!>
Не разведенная 132 132 Авторское написание слова – неразведенная.
чувством меры —
Вера! Аврора! Души – лазурь!
Дура – душа, но какое П е ру
Не уступалось – души за дурь?
Отяжелевшего без причины
Спутника я, как дитя, вела.
Спутницы смелая паутина
Прямо-таки – красота была!
И вдруг – огромной рамой
К живому чуду – Аз —
Подписанному – мрамор:
Ворота: даль и глаз
Сводящие. (В сей рамке
Останусь вся – везде.)
Не к ферме и не к замку,
А сами по себе —
Ворота… Львиной пастью
Пускающие – свет.
– Куда ворота? – В счастье,
Конечно! – был ответ
Счастье? Но это же там, – на Севере —
Где-то – когда-то – простыл и след!
Счастье? Его я искала в клевере,
На четвереньках! четырех лет!
Четырехлистником! В полной спорности —
Три ли? четыре ли? Полтора?
Счастье? Но им же – коровы кормятся
И развлекается детвора
Четвероногая, в жвачном обществе
Двух челюстей, четырех копыт.
Счастье? Да это ж – ногами топчется,
А не воротами предстоит!
Потом была колода —
Колодца. Басня – та :
Поток воды холодной
Колодезной – у рта —
И мимо. Было мало
Ей рта, как моря – мне,
И всё не попадала
Вода – как в странном сне,
Как бы из вскрытой жилы
Хлеща на влажный зём,
И мимо проходила
Вода – как жизни – сон…
И, отеревши щеки 133 133 Здесь же вместо «утеревши» (БП-65) у Цветаевой в тетради – «отеревши». «Утеревши» попало в текст из ЧТ-27, л. 28.
,
Колодцу: – Знаю, Друг 134 134 В БП-65 – строчная буква в слове «друг».
,
Что сильные потоки —
Сверх рта и мимо рук
И какое-то дерево облаком целым —
– Сновиденный, на нас устремило 135 135 Вместо авторского «устремило» в публикации БП65 – «устремленный».
обвал…
– Как цветная капуста под соусом белым! —
Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.
Этим словом – куда громовее, чем громом
Пораженная, прямо сраженная в грудь:
– С мародером, с вор о м, но не дай с гастрономом,
Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!
Мародер оберет – но лица не заденет,
Живодер обдерет – но душа отлетит 136 136 Ср. вариант этих стихов, записанный автором в постскриптуме к тексту поэмы: «Вариант мародера: Мародер оберет – но ведь тут же наденет! Живодер обдерет – но ведь тем же и сыт!». РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 7, л. 134 об.
.
Гастроном ковырнет – отщипнет – и оценит —
И отставит – на дальше храня аппетит.
Мои кольца – не я: вместе с пальцами скину!
Моя кожа – не я: получай на фасон!
Гастроному же – мозг подавай, сердцевину
Сердца, трепет живья, истязания стон.
Мародер отойдет, унося по карманам —
Кольца, цепи – и крест с отдышавшей груди.
Зубочисткой кончаются наши романы
С гастрономами.
∞∞∞∞∞∞∞∞∞Помни! И в руки – нейди !
Ты, который так царственно мог бы —
∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞∞ любимым
Быть, бессмертно-зеленым (подобным плющу!) —
Неким цветно-капустным пойдешь анонимом
По устам: за цветущее дерево – мщу. 137 137 РГАЛИ, ф. 1190, оп.2, ед хр. 7, л. 131об-134.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу