Уильям Моррис - Повесть о Сверкающей Равнине

– О люди, я нахожу, что хорошо поступил Орлан, приветив этого гостя. Ибо во-первых, коли чужак обманул нас, так только благодаря содействию и лукавству нашего сородича; потому ежели кому и расплатиться за обман жизнью, так пусть это будет Крошка Лис. Во-вторых, мы отлично знаем, что тяжкая нужда вынудила гостя к этому обману; и скажу я, что не малодушный это поступок – войти в наш пиршественный зал и устроить подобное лицедейство; и что весьма ловко и искусно сыграл он роль, выказав воинскую мудрость. В-третьих, мужество его подтверждено и доказано, ибо, победив нас лукавством, он открыл правду касательно обманного лицедейства и поставил себя в положение нашего врага и пленника, когда мог бы сидеть рядом с нами в качестве гостя, свободно и в чести. И так поступил он не из презрения к Крошке Лису, к его обманам и хитрым уловкам (ибо гость сказал нам, что любит его), но для того, чтобы показать себя достойным мужем в испытании стойкости. Кроме того, не след нам забывать, что он – бунтовщик противу Бессмертного Короля, нашего господина и повелителя; потому, приветив его, мы явим собственное великодушие тем, что не устрашимся гнева владыки. Потому возражу я Факелу Битвы касательно того, что следует объявить пришлеца вне закона; ибо поступив так, мы выкажем себя малодушными в сравнении с ним и ничтожествами подле него; а голова его на щипце крыши станет для нас позорным столбом и древом упрека. Так что велю тебе, Орлан, воздать этому человеку почести; и хорошо ты поступишь, коли оделишь его богатыми дарами, из тех, что воины принять вправе; так, чтобы показал он их дома, в стане Ворона, положив начало миру между нами и его благородным кланом. Так говорю я сейчас, а позже мудрее не сделаюсь.

С этими словами старик сел, и в зале поднялся гул и гомон, но большинство порешило, что верно сказал Дикий Гусь и хорошо жить в мире с воинами столь мужественными, как этот новообретенный гость.

Орлан же объявил:

– Одно добавлю я, а именно: тот, кто ищет моей вражды, пусть причинит зло Халльблиту из клана Ворона и станет ему препятствовать.

Затем приказал он наполнить круговые чаши и провозгласил тост за Халльблита, и все выпили за гостя, и воцарились в зале великое веселье и великая радость.

Когда же время перевалило за полночь, Орлан повернулся к гостю и заметил:

– Разумно сказал Дикий Гусь касательно вручения даров; сын Ворона, примешь ли от меня подарок и станешь ли моим другом?

– Другом стану, – отвечал Халльблит, – но подарков не приму ни от тебя, ни от кого другого, пока не получу венец всех даров, а именно мою нареченную невесту. Нет мне радости, пока не порадуюсь я встрече с ней.

Тут рассмеялся Орлан, а Крошка Лис ухмыльнулся до ушей; Халльблит переводил взгляд с одного на другого, дивясь их веселью, а те, видя изумленный взгляд юноши, хохотали все громче; и, наконец, Орлан сказал:

– Тем не менее, погляди на подарок, каковой я тебе назначил; а потом возьми или оставь здесь, как захочешь. Эй, там! Подавайте сюда трон Восточных Земель, а также и тех, кто к нему приставлен!

При этих словах несколько человек вышли из зала и вскорости вернулись, неся трон, изящно изваянный из слоновой кости, изнутри позолоченный, отделанный драгоценными каменьями и украшенный искусной резьбою; и водрузили они трон в центре зала, и возвратились на свои места, а Орлан улыбался приветливо своим людям и Халльблиту. Тут зазвучали скрипки и арфа, и распахнулись двери перегородок, и прошествовала в зал вереница красивых девушек, не менее двух десятков, и каждая – с розой на груди; и вышли они, и встали по порядку позади трона Восточных Земель и рассыпали розы по полу; а, разобравшись по местам, запели: