Если же сюжетная конструкция, покоящаяся на мнимом допущении, оказывается для писателя более привлекательной, чем реальность, имеет ли он право пренебречь реальностью? Ну, скажем, ввести мобильную связь в Чечне или придумать дефицит топлива?
Большинство читателей ответят на последний вопрос отрицательно (и я тоже). Однако я не могу не поставить следующего вопроса: а имел ли право Маканин выдумать древнего чеченского бога по имени Асан? Тут, видимо, многие задумаются.
Забавно, что никто из рецензентов, включая Анрея Немзера, не усомнился ни в том, что в пантеоне языческих чеченских богов присутствует эта хищная двурукая птица, которой приносят кровавые жертвы, ни в том, что повсеместно звучат по рациям боевиков позывные «Асан хочет крови»– когда надо разгромить русскую колонну, и «Асан хочет денег»– когда можно получить выкуп. Признаться, я и сама повелась было на эту выдумку. Мифология вайнахов мне неизвестна. Почему бы в самом деле не быть такому божеству? Период язычества проходили все народы. Однако захотелось узнать об Асане подробнее. И тут обнаружилось, что не только энциклопедии молчат о его существовании – никаких следов Асана нет ни в обстоятельной книге «Вайнахи» Г. Анчабадзе, где скрупулезно перечисляются имена языческих божеств (www.zhaina.com/2007/08/23/page,7,vajnahi.html). Ни в классическом труде историка и этнографа девятнадцатого века Б. К. Далгата «Первобытная религия чеченцев и ингушей» (М.: Наука, 2004). Ни в исследовании X. З. Бакаева, «Языческие боги вайнахов» (Грозный, 1988). Зато во всех работах приводится один и тот же языческий пантеон: Деала, Тушоли, Мятцил, Сиели, Ерды, Молыз-Ерды и др.
Почему же Маканину потребовалось выдумать божество, а не воспользоваться уже имеющимися? Заметим, что не сам Жилин вываливает на читателя эту байку про Асана, о нем рассказывает нелепый генерал Базанов, старый чудак, отставленный от дел и увлекшийся чтением книг по истории народа, с которым приходится воевать (а уж откуда он такое вычитал – рассказчику неизвестно).
Реалистический роман – лишь оболочка для притчи, которую на самом деле создает Маканин. И в основании притчи должен быть миф, символ. Старый миф не пластичен, он сопротивляется новому содержанию. Среди вайнахских богов трудно найти такого, какой нужен Маканину в качестве символа. А нужен ему двусмысленный бог, который требует крови. Даже когда боевики меняют девиз «Асан хочет крови» на «Асан хочет денег», маканинское коварное божество не допускает, чтоб деньги не окрасились кровью.
А теперь попробуем вычленить из кавказского романа Маканина его притчевую составляющую. Итак, служит на Кавказе некто Жилин. Толстовский герой, перенесенный в наше время. Что такое Жилин у Толстого? Дюжинный, но жизнестойкий и смекалистый русский человек. Он недалек и не слишком умен, такие никогда не сделают карьеры, но он не завистлив, дружелюбен и не бросит товарища, как не бросил во время побега мешавшего ему Костылина. Он не в силах просчитать, предугадать легко предвидимое будущее (зачем, например, было надо отрываться от обоза, рискуя пленением). Но он не сдается обстоятельствам, в плену он не падает духом, а ищет выхода, у него мощная витальная сила, он мастеровит, он обаятелен, он способен завоевать расположение людей с совершенно чуждым менталитетом, он дружелюбен, бесхитростен и его скромное благородство основано не на ритуальном чувстве дворянской чести, но на врожденной потребности не сеять вокруг себя зла.
Таков же и маканинский Жилин. Но он действует совсем в иных обстоятельствах. Он живет в неблагородные времена.
Он сталкивается с низостью, подлостью и предательством. Разве не подлость бегство из Чечни накануне войны складских полковников, почувствовавших, что пахнет жареным, и решивших подставить Жилина? Вот, – думают они, умные, ловкие и изворотливые, – вот туповатый майор, у которого в репке больше одной мысли не помещается. Назначим его ответственным за склады. Если федералы вернутся – будет кого отдать под суд за разворованное. А не вернутся – так пусть его разорвут чечены. Но ведь разгадывает майор ход мыслей этих молодцов. И чудом, чудом, но сумел выжить, хотя не раз перед его носом махали стволом, и даже сумел сохранить достоинство.
Русский человек, который умеет ко всему приспосабливаться – приспособился Жилин и к войне. Повернулась война в сторону рынка – он приспособился и к рынку. Он, в сущности, честно выполняет свой долг: снабжает армию горючим. А то, что берет одну десятую часть себе – так это по нынешним временам скромный откат. К тому же откат этот – своего рода плата за гарантию доставки. Интендант не обязан заботиться о судьбе отпущенного со склада имущества.
Читать дальше