Виктор Шкловский - Заметки о прозе Пушкина

В «Истории города Глупова» рассказано, как выдали Пушкина.

Пушкин сдавался медленно.

Предан он был друзьями еще до разгрома декабристов.

Сопротивлялся он и после разгрома.

В январе 1826 г. он писал Жуковскому:

«… Положим, что Правительство и захочет прекратить мою опалу, с ним я готов уславливаться…»

«Мое будущее поведение зависит от обстоятельств, от обхождения со мною Правительства». (Переписка, т. I, стр. 318).

7 марта 1826 г. он снова пишет Жуковскому: «Каков бы ни был мой образ мыслей, политический и религиозный, я храню его про самого себя и не намерен безумно противоречить общепринятому порядку и необходимости» (там же, т. I, стр. 335).

Письмо это полуофициальное, Жуковский в это время состоял при дворе воспитателем наследника престола.

Вероятно, содержание письма обусловлено самим Жуковским и предназначено для показа. Последние строки представляют собою предел уступок Пушкина того времени.

Пушкин еще не смирился.

Название романа было дано издателями его при напечатании беловой рукописи в VI томе «Современника», уже после смерти Пушкина.

Вещь своеобразно биографична, она изображает историю одного из предков Пушкина.

Исторический материал, над которым работал Пушкин, вероятно, невелик. В основном он сводится к «Деяниям Петра Великого» И. И. Голикова, из «Приложения» к которым Пушкин взял анекдот о парижском петиметре и данные об отношении царя к старинной боярской спеси.

Биографические данные о Ганнибале введены были в повествование из жизнеописания Ганнибалов, которое было у Пушкина на руках.

Кроме того, Пушкин очень широко использовал в описательных частях повести статьи А. О. Корниловича, напечатанные в маленьком альманахе его «Руская старина» (С.П.Б., 1824 и 1825 гг.).

Я не привожу соответствующих мест из «Арапа», так как книга находится у всех на руках, но приведу несколько отрывков из альманаха.

Сборник этот очень хороший, статьи его представляют собою сводку, снабженную библиографией.

Возьмем статью о первых балах в России:

«Кроме сказанных танцев, был церемониальный, которым всегда начинались свадебные и вообще торжественные праздники: становились как в экоссезе; при степенной музыке мужчина кланялся своей даме и потом ближайшему кавалеру; дама его следовала тому же примеру, и, сделав круг, оба возвращались на свое место. Сии поклоны, повторенные всеми, заключались польским; тогда маршал, заведывавший праздником, громко объявлял, что церемониальные танцы кончились… В менуэтах дамам предоставлен был выбор… Мужчина, желавший танцовать с дамой, подходил к ней не прежде, как после трех церемониальных поклонов» (стр. 106–107).

Пушкин идет по этому описанию точно, называя только музыку «плачевной» и вводя оценку ассамблеи сразу с двух сторон: он показывает старых боярынь, недовольных ассамблеей, и молодого петиметра, сравнивающего ассамблею с парижскими балами.

Но и этот кусок восходит к источнику. Приведем отрывок:

«Матушки, воспитанные по старине, неохотно повиновались воле Государевой и жаловались на развращенное время, в которое девушкам позволялось, не краснея, разговаривать и даже (чего боже сохрани) прыгать с молодыми мужчинами» (стр. 102).

«Ассамблеи устроены были следующим образом. В одной комнате танцовали; в другой находились шахматы и шашки; в третьей трубки с деревянными спичками для закуривания, табак, рассыпанный на столах, и бутылки с винами» (стр. 102).

Здесь дана и картина ассамблеи, которую Пушкин только развернул, и показана оппозиция старух.

Но конфликт, в который попадает Корсаков, неосторожно сам подошедший пригласить молодую гостью и за это наказанный «кубком большого орла», Пушкин вносит от себя. В его источнике написано так:

«Вообще наши тогдашние танцовщики, одетые по образцу придворных Лудовика XIV, перенимали и в обращении уловки сих корифеев светской жизни, но подражая, старались иногда превосходить тех, которых брали за образец. Таким образом мужчина, желавший танцовать с дамою, подходил к ней не прежде, как после трех церемониальных поклонов».

По смыслу отрывка, именно парижские петиметры и внесли чопорность на ассамблеи; церемониальное приглашение не было новостью для человека, приехавшего из Парижа.

Материал, которым пользуется Пушкин в своей повести, в бытовом отношении не велик. Книжка, вышедшая в 1825 г., притом книжка очень небольшая, используется им через два года почти целиком.