Татьяна Чернышева - Природа фантастики

Аристофан. Комедии. Т. 2. М.: ГИХЛ, 1954, с. 71, 73.

Аристотель. Об искусстве поэзии, с. 128.

См. об этом: Шталь И. В. Гомеровский эпос, с. 51.

Лукиан Избранное. М.: ГИХЛ, 1962, с. 406.

См… об этом: Гаспаров М. Л. Античная литературная басня. М.: Наука, 1971, с. 32.

См.: Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии, с. 83 — 84.

Младшая Эдда. Л.: Наука, 1970, с. 60.

См. об этом: Стеблин-Каменский М. И. Снорри Стурлусон и его «Эдда». — В кн.: Младшая Эдда. М.: Наука, 1970.

Там же, с 60.

Там же, с. 111.

См.: Рифтин Б. Л. Типология и взаимосвязи средневековых литератур. В кн.: Типология и взаимосвязи средневековых литератур Востока и Запада. М.: Наука, 1974, с. 29.

См.: Рифтин Б. Л. Типология и взаимосвязи средневековых литератур, с. 29.

См.: Памятники средневековой латинской литературы Х — XII веков М.: Наука, 1972, с. 352 — 356.

Лим Чже. Мышь под судом. М.: Худож. лит., 1964, с. 65.

Корейские повести. М.: Худож. лит., 1954, с. 24.

Повелитель демонов ночи. Старинная вьетнамская проза. М.: Худож. лит., 1969, с. 146.

Cм.: Памятники византийской литературы IV–IX веков. М.: Наука, 1968, с. 113.

Смирнов А. А. Предисловие. — В кн.: Пайен из Мезьера. Мул без узды (Девушка на муле). М.; Л.: Academia, 1934, с. 22–23.

Михайлов А. Д. Артуровские легенды и их эволюции. — В кн.: Томас Мэлори. Смерть Артура. М.: Наука, 1974, с. 815.

Там же.

Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. М.: Наука, 1976, с. 115, 116, 157.

Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе, с. 156.

Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе, с. 158.

Средневековый роман и повесть. М.: Худож. лит., 1974, с. 123.

Там же, с. 125.

Средневековый роман и повесть, с. 99. Следует учитывать, что подобные детали откровенно фантастичны в рыцарском романе, в чем убеждает ироническая авторская интонация. Но проникнуть туда они могли из христианских легенд, в контексте которых подобное поведение зверя не является фантастикой. Так, в «Луге Духовном» Иоанна Мосха рассказывается о святом Герасиме, которому служил лев, выполняя у него черную работу осла, а после смерти старца «стал биться головой о землю и кричать» и «вскоре умер на могиле старца» (Памятники византийской литературы IV–IX веков, с. 236). Здесь послушная преданность льва не фантастика, а доказательство святости старца и могущества бога. Все это связано с концепцией чуда в средние века, о чем еще пойдет речь. Как видим, не только в современной фантастике один и тот же образ, одна и та же ситуация в разных контекстах могут восприниматься и как собственно фантастика (т. е. за гранью веры), и как чудесное явление, в которое верят или полуверят. Такие явления наблюдаются уже в средневековой литературе.

Пайен из Мезьера. Мул без узды, с. 38.

См.: Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе, с. 165 — 166.

Простота и естественность общения людей с духами — это отражение древних представлений о мире. В раннем средневековье в Китае (III–IV вв.) Б. Л. Рифтин отмечает как раз такой характер общения, когда духи встречались «просто на дороге» (Рифтин Б. Л. Зарождение и развитие вьетнамской новеллы. — В кн.: Повелитель демонов ночи. Старинная вьетнамская проза. М., 1969, с. 213), поскольку были естественной составляющей окружающего мира. Позднее духи стали чудом, встречи с ними чем-то удивительным, и они стали являться только во сне. Но тот и другой способ общения с духами рано или поздно превращается в условность. Так, в поздних вьетнамских и корейских новеллах мы вновь как бы возвращаемся к своеобразному равенству человека и сверхъестественных сил, но Б. Л. Рифтин подчеркивает, что это уже «литературная степень равенства», литературная условность, поскольку в реальность духа не верят. Тот же способ общения со сверхъестественными существами отмечает А. Д. Михайлов и в романах Кретьена, где он тоже является намеренным приемом. Но встречи с духами и умершими во сне тоже с течением времени становятся всего лишь литературной условностью, определенным принципом оформления фантастики, способом отделить фантастический мир от реального.