Сергей Чупринин - Признательные показания. Тринадцать портретов, девять пейзажей и два автопортрета

Тон задает, конечно, газета «Завтра».

«Если ты хочешь добиться чего-то в литературе, в массовой ли, или же в самой интеллектуальной, первым делом откажись от лживой буржуазной политкорректности, и ты победишь!» —

трубит, обращаясь к молодым писателям, Владимир Бондаренко [51] «Завтра», 2002, № 39. .

«Плата за недостаточный радикализм — творческая импотенция. Сильные, красивые и адекватные вещи делают исключительно экстремисты», —

убеждает кто-то из бондаренковских единомышленников [52] «Завтра», 2003, № 1. .

Да и издатель «Ad Marginem» Александр Терентьевич Иванов совсем не плох.

«То есть литература, на ваш взгляд, не должна быть сладким пирожным или другой “духовной пищей”, а должна быть бритвой, ножом, режущим по живому? — спрашивают у него, а он преважно отвечает: — Конечно. Только такая литература в современных условиях имеет право на существование. Все остальное, если говорить по большому счету, — несерьезно» [53] «Завтра», 2002, № 46. .

А где «Завтра», там и лихие консерваторы из «Консерватора-2», и скорый на ногу Лев Данилкин из «Афиши», и ученые вьюноши из «Критической массы», и славные ребятки из «Птюча», «Хулигана», экслибрисовской «Свежей крови».

«Именно крайности, как доказала наука, создают природу, ведь и сама жизнь — патология, отклонение от мертвой Нормы», —

философствует красивый, двадцатидвухлетний Сергей Шаргунов [54] «Ex libris Независимой газеты», 30.01.2003. , и он ли один?

Я не готов, разумеется, на основании все более явственно обнаруживающегося родства эстетических позиций газеты «Завтра» и газеты «Ex libris» называть последнюю «желтовато-коричневатой», как это не без остроумия предлагает Олег Лекманов [55] «Вопросы литературы», 2003, № 3, с. 349. . Я плохо, признаться, верю в то, что проект по радикализации российского общественного мнения удастся с таким же успехом, как недавняя реставрация советского Большого Стиля, затеянная, если кто помнит, все теми же забавниками-интеллектуалами и увенчавшаяся, тут уж все помнят, гимном С. В. Михалкова. А вот в то, что вскоре люди (писатели и читатели) с консервативными эстетическими вкусами будут выглядеть архаистами, — верю вполне.

И бог с ними, с сивогривыми, 40–50-60-летними менеджерами новой литературной моды; они знают, что творят.

А вот совсем молодых жалко. Им еще творить. В среде, заведомо агрессивной по отношению ко всему естественному, здоровому и нормальному. Там, где надо кричать кикиморой. И где побеждает, да и то не обязательно побеждает, только тот, кто крикнет громче и круче свернет себе язык.

И ведь

«среда эта, — как заметил Александр Агеев, — постоянно самовоспроизводится и туда со страшной силой тянет литераторов — особенно среднедаровитых. Движет ими великий соблазн творить не тексты, а историю, а поскольку на дворе у нас очередной рубеж веков, то есть традиционное время сближения “литературы и революции”, ужо начитаемся…» [56] А. Агеев. Газета, глянец, интернет. М.: НЛО, 2001.

Да что там «ужо» — уже читаем.

И тут надо бы наконец объяснить, отчего, говоря как-никак о литературе, о писателях и мыслителях, я ссылаюсь почти исключительно на пестрый сор заметок, интервью, эссе и статеек в легконогой периодике, а не цитирую, как положено, художественные книги наших свободных радикалов.

Причина проста: таких книг нет. Или, вычтем тех авторов, которые и так уже всем известны, почти что нет.

А в тех, что есть — как, например, в романах и стихах Дмитрия Быкова — действие разворачивается в совсем иной плоскости, чем та, в какой непринужденно гарцует фельетонная (в старинном смысле слова) мысль их автора.

Либо художественная логика впрямую опровергает то, что авторами было изначально заявлено как выпад и вызов, — например, идеология скинхедства, как в ярком романе Сергея Сакина «Умри, старушка» или сладкая наркотическая дурь сегодняшней богемы, как в занимательной повести Сергея Шаргунова «Ура!».

Остальное же — романы А. Цветкова, Д. Пименова, В. Козлова, Д. Волчека, Маруси Климовой, стихи Шиша Брянского и Я. Могутина, иное многое, где идеология эстетике вполне тождественна, — не только цитировать, но и читать неинтересно.

Отчего?

Да оттого, простите, что эти авторы, как Агеевым и было сказано, средне-, а чаще так и вовсе малодаровиты.

Вот беда-то.

Впрочем, легко обходимая, почти никем не замечаемая, так как — еще раз вспомню слова заезжего галериста Таля Данана —