Александр Магид: «Ильюшины» в боях за Родину

Заводоуправление в эти дни напоминало боевой штаб. Из цехов шли донесения, и каждый старался о своих успехах доносить первым. Вот, кажется, на первое место вышел цех тов. Данилова, но проходит час и его обгоняет цех тов. Михайлова. И их труд, слившийся воедино, побеждал, делал невозможное возможным.

И была еще одна прекрасная черта в характере, авиастроителей. Они не давали никому скидки ни на неопытность, ни на молодость, ни на усталость. Самолеты нужны фронту. Вот что они знали, и это двигало их вперед. Поэтому ничего не было удивительного, что стариков нельзя было отличить по темпам работы от молодежи, что подростки нередко обгоняли в труде опытных мастеров.

— Замечательные ребята! — с гордостью говорили о них старики.

Женщины, ставшие к станку в годы войны, принесли с собой присущую им точность и аккуратность, которые помогли им в минимально короткий срок освоиться с мужскими профессиями и заменить ушедших на фронт рабочих.

Работница тов. Серапионова, проводив мужа на фронт, явилась в цех и за несколько дней освоила [22] секрет шлифовки. Станок ее неизменно давал три нормы.

— За себя и за мужа работаю! — говорила она.

— Это две нормы, а третья за кого же? — интересовались в цеху товарищи.

Серапионова улыбнулась. Подняла на товарищей светящиеся радостью глаза:

— А третья — в подарок товарищу Сталину!

По инициативе коммуниста Петрова началось новое патриотическое движение среди инженерно–технических работников. Они создали свою рабочую бригаду. Выполнив основные обязанности, становились к станкам. После дневной смены оставались в цехе и выполняли нормы на 250–300 процентов.

Всех, кто был когда–то станочником или умел держать инструмент в руках, тянуло в эти горячие дни в цеха. Вспомнили свои старые рабочие профессии инженеры и мастера тт. Кириллов, Баврин. Обслуживая одновременно два станка, они перевыполняли месячные задания. Никого не удивляло на заводе, что и инженер тов. Коробчанский по окончании рабочего дня становился к револьверному станку, а инструктор по технике безопасности тов. Родионов — к фрезерному.

Огромным напряженным трудом жили в те дни заводы, и трудно было в бурлящей его жизни понять, что делал каждый в отдельности, где связь и взаимодействие в работе литейщиков, шлифовщиков, кузнецов, лекальщиков, токарей, сборщиков, ремонтников, электриков. Чем заняты люди в командирских кителях с серебряными пуговицами? Над чем трудятся в больших и малых кабинетах на втором этаже главного корпуса и внизу, в маленьких фанерных комнатушках, где никогда не гаснет электричество? О чем совещаются и говорят за массивными обитыми дверями у директора [23] завода и главного инженера и за дверью, где на табличке обозначено: «Главный конструктор», что нового создано здесь в этот поздний ночной час? Это в конце концов составляло предмет военной тайны. Но тайной не было то, что фронту нужны самолеты, как воздух, как хлеб.

Словно могучий мотор, ровно и гулко билось сердце заводов. Здесь царствовал труд, великий, всепобеждающий труд, равный ратному подвигу, самоотверженный труд во имя победы над ненавистными немецко–фашистскими захватчиками, осмелившимися посягнуть на нашу родную, советскую землю.

С каким вниманием наблюдали строители за первым полетом своих голубых машин!

Под открытым небом раскинулся цех тов. Расса — аэродром. На его просторах бушевали метели. Свирепый ветер сбивал людей с ног, залеплял снегом глаза, перехватывал дыхание. Но «нелетная» погода не останавливала людей, дороживших каждой минутой для досрочного выполнения плана выпуска штурмовиков. Летчики–испытатели поднимали в свинцовое зимнее небо только что вышедшие из сборочного цеха «илы», проверяя их по многу раз перед тем, как отправлять на фронт.

Приземлившись, летчик докладывал, как вела себя машина в воздухе, что в ее поведении ему не понравилось, а затем, неуклюже шагая в тяжелых меховых унтах, отправлялся отдохнуть и обогреться в единственное на огромном аэродроме зданьице. В этом деревянном одноэтажном домике помещались начальник аэродрома и его отделы, здесь же ютились со своим хозяйством электрики, монтеры, кладовщики и остальной аэродромный персонал.

А к приземлившемуся самолету в пятый, в десятый раз бежали люди и, несмотря на лютый холод [24] и ветер, снова терпеливо искали неполадки, на которые жаловался испытатель. Искали, ошибались, снова искали, пока не находили недостаток и не устраняли его.