Александр Шумилин: Ванька-ротный

Вероятно, многие из вас думают, что война — это интересное представление, романтика, героизм и боевые эпизоды. Но это не так. Никто тогда — ни молодые, ни старые — не хотели умирать. Человек рождается, чтобы жить. И никто из солдат, павших в бою, не думал так быстро погибнуть. Каждый надеялся только на лучшее. Но жизнь пехотинца в бою висит на тоненькой ниточке, которую легко может оборвать немецкая пуля или небольшой осколочек. Солдат не успевает совершить ничего героического, а смерть настигает его.

Каждый человек имеет силы сделать что-то большое и значительное. Но для этого нужны условия. Должна сложиться обстановка, чтобы порыв человека заметили. А на войне, в стрелковом бою, где мы были предоставлены сами себе, чаще случалось, что каждый такой порыв оканчивался смертью.

На войне наша земля потеряла миллионы своих лучших сыновей. Разве те, кто в сорок первом с винтовкой в руках и горстью патрон шли на верную смерть, не были героями?! Я думаю, что именно они являются теми единственными и истинными героями. Они спасли нашу землю от нашествия, и их кости остались в земле. Но и по сей день лежат они неизвестными, ни могил, ни имен.

Только за одно то, что перенёс русский солдат, он достоин священной памяти своего народа! Без сна и отдыха, голодные и в страшном напряжении, на лютом морозе и всё время в снегу, под ураганным огнём немцев, передовые роты шли вперёд. Невыносимые муки тяжелораненых, которых подчас некому было выносить — всё это выпало на долю идущего на врага пехотинца.

Жизнь человеку дается один раз, и это самое ценное и дорогое, что есть у каждого. На войне были многие, но ещё больше — десятки миллионов [11] О потерях СССР и Германии во Второй мировой войне. — остались лежать в мёртвой тишине. Но не все живые и вернувшиеся с войны знают, что означает идти в составе стрелковой роты на верную смерть.

В моей книге «Ванька-ротный» больше человеческого горя и страданий, чем радостных и веселых боевых эпизодов.

Возможно, мне не удалось в полной мере и беспристрастно передать всё пережитое. Но всё это было — в моей жизни, на войне, в действительности и на самом деле. Вы должны понять эту суровую правду!

Окопник, сразу и без домысливания понял бы меня. И не только понял, а и добавил от себя, что я слишком мягко рассказал о некоторых штрихах войны и не сказал от всей души крепкое слово о войне.

Почитайте книгу «Ванька-ротный» и подумайте, чем отличается фронтовик от иного «фронтовика» и что такое война!

3 мая 1983 года Шумилин А. И.

Воинская часть, куда я был назначен после окончания училища, [12] Московское Краснознаменное Пехотное Училище им. Верховного Совета РСФСР. В то время его также называли «Кремлевским» училищем, так как оно с 1918 по 1935 год несло охрану и оборону Кремля и размещалось в Кремле. Обычно 7 ноября выпускники училища принимали участие в параде на Красной площади. 22 июня 1941 года курсанты училища находились в летних лагерях на берегу озера Сенеж. После митинга по случаю выступления Молотова по радио, с объявлением о начале войны, почти все курсанты подали рапорта о немедленной отправке на фронт. Со слов автора: он в это время сидел на гаубтвахте. формировалась в летних лагерях на берегу озера Сенеж. [13] Город Солнечногорск Московской области. Боевое назначение и номер нашей новой части мы в первые дни не знали. Мы знали твёрдо только одно — после получения комплекта людьми и техникой мы будем отправлены сразу на фронт. Солдаты на сборный пункт к нам прибывали командами из Москвы. Они прибывали проходящими поездами и потом пешком добирались вокруг озера до лагерей. Здесь их встречали, сортировали и распределяли. Жили мы в то время в палатках отдельно от летних лагерей училища. Потом прибывших в сопровождении старшин разводили по ротам.

Обмундирование новобранцы получали на сборных пунктах в Москве, куда они по призывным повесткам приходили со своими матерями, женами и детьми. Предъявив повестки при проходе железных ворот, они прощались с родными и исчезали в дверях казармы. Потом, через некоторое время, они показывались где-то в узком окне, махали руками и смотрели в толпу, стоявшую за железной оградой. Скомплектованные команды выезжали на машинах с другой стороны. А матери, дети и жены оставались стоять в надежде ещё раз увидеть их в узком окне.