Андрей Зиначев - Живые, пойте о нас!

Когда-то их отцы и старшие братья — красные латышские стрелки — по призыву Ленина насмерть стояли за Петроград и Москву, громили белогвардейцев в мятежном Ярославле, уничтожали интервентов на полях Украины. Прах красных стрелков покоится в Ленинграде на Марсовом поле.

В сорок первом оружие получали их сыновья, чтобы бороться против немецких фашистов.

— Мы можем погибнуть, но революция победит. За это стоит сражаться, — говорил в начале воины первый секретарь Лиепайского горкома партии, член Центрального Комитета Компартии Латвии Микелис Бука.

По призыву Бука были сформированы первые полки латышских рабочих. Пролетарские отряды латышей сражались, превращая свои дома в крепости, отстаивая каждую пядь родной земли.

В середине июля 1941 года полк, родившийся в Лиепае, был переименован в 76-й отдельный латышский полк. Он стал кадровой частью Красной Армии.

…В израненном парке Александрия вместе с ополченцами Ленинграда, с бойцами 8-й армии мужественно бились латыши. Их боевой счет рос с каждым днем. Но приходилось туго. Порой бойцы унывали — отступаем… В такую минуту в одной из землянок появился командир полка Фрицис Пуце.

Фрицис был не только смелым бойцом, но и хорошим агитатором. В Испании, в Интернациональной бригаде, он руководил культурной и политической работой среди латышей.

…Увидев Пуце, стрелки забросали его вопросами. Их мучило одно — тревога за Ленинград. Что будет дальше?.. Казавшийся еще более молодым, чем он был на самом деле, неторопливый в движениях, Пуце молча слушал, сидя у порога на венском стуле, кем-то подобранном и принесенном сюда. Потом он встал, прошелся но землянке, почти касаясь низкого потолка, усмехнулся:

— Никак отходную сыграть задумали, а? Эх, латышские стрелки…

И, немного помолчав, начал говорить медленно и убежденно:

— Ваши отцы были верны Ленину, оберегали его от врага в Москве и красном Петрограде. И сейчас, когда Ленинграду грозит опасность, мы должны быть такими же, как красные стрелки семнадцатого-восемнадцатого годов.

Командир полка остановился, взглянув на краснофлотцев, пришедших к латышам — своим соседям по окопам.

— Ваша кровь, товарищи балтийцы, и наша кровь проливается на одной земле. И называется эта земля советской. Ленинград и Рига — наши родные города. Под Ленинградом мы бьемся за свою Ригу!

Перед уходом из землянки Фрицис Пуце сказал:

— Вижу, трудно вам, друзья, а держаться надо. — И еще раз повторил: — Надо держаться!

— Выстоим, товарищ командир! — почти хором ответили бойцы.

В тот же день Фрицис Пуце выстроил свой полк. Он читал на родном языке: «Мы, командиры, политработники и бойцы 76-го латышского стрелкового полка, торжественно клянемся защищать колыбель Октябрьской революции — город Ленина и до последней капли крови, не жалея сил, обещаем бороться до окончательной победы над фашизмом и изгнания последнего изверга с нашей земли. Фашистам не покорить нашего любимого города Ленинграда…»

То, что увидели латышские стрелки сейчас в умирающем Петергофе — горящие дома, разбитые фонтаны, вздыбленные бомбами и снарядами улицы, будило в их сердцах ненависть к врагу. Надолго запомнятся им бои за Лиепаю, за многие другие города и поселки, но бои в Петергофе и его окрестностях запомнятся по-особому.

Деревня Агакули… Командующий 8-й армией генерал В. И. Щербаков приказал латвийскому полку выбить из нее гитлеровцев. Латышами была предпринята ночная атака. Командир полка Фрицис Пуце шел впереди бойцов, сжимая в руке пистолет, не оглядываясь, твердо веря, что все идут за ним. Командир полка звал:

— За мной, за свободную Латвию!

Теперь они сражались на рубеже между Старым и Новым Петергофом.

В этом бою вражеская пуля пробила плечо Фрициса Пуце. Но он не покинул поле боя.

Немцы сопротивлялись отчаянно. Несколько раз дело доходило до рукопашной схватки. И все-таки деревня была занята латышами. Но Фрицису Пуце не удалось увидеть победу своего полка. Его сразил осколок вражеской мины. Это было 3 октября сорок первого года.

Полк возглавил Янис Паневиц. В землянке, за столом, наскоро сколоченным из неотесанных досок, он писал приказ, не стыдясь слез: «Добрую намять о Пуце сохранят командиры и бойцы нашего полка, как об отзывчивом товарище, смелом и отважном командире и преданном бойце за великое дело Ленина…»

Утром приказ был объявлен бойцам полка. На последней строке его чтение было прервано возгласом: