Грегуар Шамаю - Теория дрона

«Один пилот самолета с газовыми бомбами обладает на войне такой же властью лишать людей света, воздуха и жизни, которая в мирное время поделена между тысячами чиновников.

Там, где скромный командир бомбардировщика действует в своем высоком, небесном уединении по поручению тяжелобольного шефа – государства» 515. Чтобы понять, каким типом актора является пилот, необходимо мыслить его в отношении, которое он поддерживает с другим типом машины: не с самолетом, а с государственным аппаратом, концентрированным выражением силы которого он в этот момент является, хотя и подчиняясь принципу субординации. Притом что он располагает ограниченной свободой маневра, пилот лишь на первый взгляд является одинокой и всемогущей личностью, которая предстает в образе «человека – повелителя машины». На самом же деле он является не чем иным, как фетишизированным воплощением бюрократической машины современного государства, его временным сгустком в одной точке, одной руке или большом пальце. Именно этот процесс позволяет технически завершить дронизация боевого самолета, устранив еще одно крайне несовершенное звено, связывающее государственный аппарат с его боевыми машинами.

В своей книге «Wired for war» [50]Питер Сингер описывает следующую сцену: четырехзвездный американский генерал проводит часы в своем кабинете, просматривая изображения, передаваемые дроном Predator, перед тем как снять трубку и отдать личный приказ открыть огонь, уточняя при этом, какой именно тип бомб должен использовать пилот для нанесения удара. Это пример полной потери координации уровней командования, когда стратег вмешивается в самый нижний уровень принятия тактических решений 516. Сингер предостерегает от подобного смешения ролей из соображений военной эффективности. Его урок в любом случае ясен: пока теоретики «сетевых войн» полагали, что новые технологии позволят произвести определенную децентрализацию управления «на практике, опыт применения беспилотных устройств свидетельствует об обратном» 517.

Не столько «человек» как таковой утрачивает контроль в пользу «машины», сколько операторы в более низких чинах (все более) утрачивают свою автономию в пользу представителей высших эшелонов военной иерархии. Полная роботизация скорее усилит эту тенденцию централизации принятия решений, хотя и не столь явным образом, куда более экономичным, но от этого не менее гипертрофированным.

Как объясняет специалист по робототехнике Ноэль Шарки (который как раз является убежденным противником подобных программ), программное обеспечение, отвечающее за принятие решений «этичным роботом», должно в обязательном порядке, помимо содержащихся в нем правил, подобно всякой программе, получать спецификации 518. Перевести императив «целиться только в легитимные мишени» в строчки программного кода будет совершенно бессмысленной операцией, если в спецификации не указано, чем является этот изменяющийся «target» [51]. Схожим образом можно попытаться запрограммировать формализованное выражение принципа пропорциональности (успехов) 519, но необходимо будет специфицировать для программы значение, прямое или косвенное, порога приемлемых пропорций потерь гражданского населения и достигнутых военных успехов. Одним словом, параметры решения должны быть специфицированы, и эта спецификация не выполняется самой программой. Что потребует также решения о параметрах решения, то есть решения о решении.

Централизация командования, даже если она будет выражаться в спецификациях для определенных программ, а не в приказах, приобретет несоразмерные пропорции, потому что изменение значения единственной переменной величины позволяет, за счет одного решения о решении , фиксирующего параметры всех автоматически принимаемых решений в данном сегменте, раз и навсегда определить ход неисчислимого множества будущих действий. Зафиксировать значение спецификации определенной программы будет означать подписание бесконечно воспроизводимого смертного приговора, причем куда более эффективным и централизованным образом, чем в случае совокупности отдельных приказов.

Современные армии уже используют программное обеспечение, которое должно помочь им лучше соответствовать требованиям права войны и тем самым сделать их более «этичными». Из чего можно предположить, каким образом на практике могут быть закреплены соответствующие ценности: «С самых первых дней вторжения в Ирак они запустили программы. Они называли это программой “раздавленной козявки” (“bug-splat”).