Грегуар Шамаю - Теория дрона

Этот метод восходит к «разведке на основании активности» 117. Из массы собранных данных об определенном лице, группе или местности постепенно складываются некие «паттерны» понятных мотивов. Активность представляет собой альтернативу идентичности: вместо того чтобы, установив определенную цель, пытаться ее обнаружить, поступить противоположным образом. Накапливать данные, строить графики во все больших масштабах, чтобы затем, через анализ «big data», свести воедино узловые точки, которые за счет своего положения на общей диаграмме и обведенного в кружок цвета могут быть обозначены как подлежащие устранению угрозы: «компилируя ассоциативные данные на основании активности с метаданными во временном разрезе… можно сформировать богатый архив, который позволит получить описание жизненных форм, сетей и анормальностей, которые в противном случае могли бы быть проигнорированы» 118. Инструменты гуманитарной географии и социологии сетей оказываются на службе ликвидационной политики, в рамках которой «постоянный надзор» делает возможным выявление опасных лиц. В ходе кропотливой работы по архивированию жизней постепенно формируются разделы анонимного досье. Как только оно становится достаточно пухлым, выносится смертный приговор.

Официальные лица утверждают, что подобные методы позволяют быть уверенным в выборе мишени: «Вы можете терпеливо и настойчиво преследовать определенных лиц, получая представление о том, как они перемещаются, куда ходят и с кем встречаются» 119. Те, кто в итоге уничтожат, «являются людьми, чьи действия очевидно дают со временем понять, что они представляют угрозу» 120.

Но проблема, как в эпистемологическом, так и в политическом смысле, заключается в предполагаемой способности адекватно придать этому представлению, полученному путем сопоставления всевозможных признаков, четкий статус легитимной мишени.

Данный диспозитив и методология имеют очевидные ограничения. Взять хотя бы оптику. Как признается бывший офицер ЦРУ, «на высоте 6000 метров, вы мало что видите» 121. Дрон может различать лишь весьма смутные очертания. Например, в апреле 2011 года американские дроны «были не в состоянии отличить двух морских пехотинцев в полном снаряжении в их легко узнаваемой форме от нерегулярных частей противника» 122. Дрон видит лишь неясные силуэты. На этот счет в кулуарах американской администрации гуляет шутка:

«Когда в ЦРУ три человека занимаются аэробикой, они думают, что это лагерь подготовки террористов» 123.

17 марта 2011 года американский авиаудар уничтожил группу людей, собравшихся в районе Датта-Хель, именно на основании того, что «их поведение напоминало образ действий повстанцев, связанных с “Аль-Каидой”» 124. Способ их расположения соответствовал уже существующей матрице, которая связана с подозрением в террористической деятельности. Но это собрание, обнаруженное с воздуха, на самом деле было вполне традиционным сходом, jirga, созванным для обсуждения разногласий, возникших в местной общине. Число жертв среди мирного населения оценивается от 19 до 30 человек. С воздуха ничто так не напоминает собрание повстанцев, как собрание жителей деревни.

Второго сентября 2010 года американские власти заявили о ликвидации лидера «Талибана» в афганском Тахаре.

Но на самом деле ракеты уничтожили Забета Амануллу, мирного жителя, в ходе его электоральной кампании. Подобная ошибка стала возможной именно из-за чрезмерного доверия (необходимого для подобного диспозитива) к квантитативному анализу: аналитики сосредоточили внимание на сим-картах, списке звонков и графиках социальных сетей: «Они не преследовали человека с определенным именем, в качестве целей фигурировали телефоны» 125.

В том, что касается получения доказательств, количество признаков не переходит в качество. В этом и заключается проблема в представлении Гарета Портера: «Используя подобный метод анализа связей, разведка не в состоянии оперировать самым незначительным качественным различием между отношениями, обозначенными на их карте, и связями между “узлами”. Этот метод основан исключительно на количественных базах данных, например количестве телефонных звонков или визитов, нанесенных тому, кто ранее был обозначен в качестве цели, или некоторому числу связанных с ним лиц. Неизбежным результатом чего является возрастающее число телефонных номеров гражданских лиц на карте сетей повстанцев. Если перечень телефонных звонков гражданских образует многочисленные связи с номерами, уже фигурирующими в списке “kill/capture” [11], то, вполне вероятно, сделавший их индивид также будет в него занесен» 126. Одним словом, в подобной логике, когда принадлежность к чему-то и сама личность выводятся из количества и частоты контактов, вне зависимости от их характера, то, как заключает один офицер, неизбежна ситуация, при которой: «Как только мы решаем, что определенный индивид является плохим парнем, те, кто часто с ним общается, также становятся плохими» 127.