Юрий Лотман - Комментарий к роману А С Пушкина 'Евгений Онегин'

См.: Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957, с. 144–149.

Список сокращений см. на с. 12–14.

В настоящее время это издание, охватывающее I–VI главы, представляет лишь исторический интерес.

Следуя принятой традиции, все даты во "Внутренней хронологии "Евгения Онегина" даются по старому стилю.

Своеобразным пределом такого подхода явился роман Б. Иванова "Даль свободного романа" (М., 1959), в котором П представлен в облике нескромного газетного репортера, выносящего на обозрение публики интимнейшие стороны жизни реальных людей.

В этом смысле больше, чем домыслы о том, какую из знакомых ему барышень «изобразил» П в Татьяне, могут дать парадоксальные, но глубокие слова Кюхельбекера: "Поэт в своей 8-й главе похож сам на Татьяну. Для лицейского его товарища, для человека, который с ним вырос и знает его наизусть, как я, везде заметно чувство, коим Пушкин переполнен, хотя он, подобно своей Татьяне, и не хочет, чтоб об этом чувстве знал свет" ( Кюхельбекер , с. 99–100). Прообразом Татьяны восьмой главы тонкий, хотя и склонный к парадоксам, близко знающий автора Кюхельбекер считал… самого Пушкина! На проницательность этого высказывания указал Н. И. Мордовченко (см.: Мордовченко Н. И. "Евгений Онегин" — энциклопедия русской жизни. Пресс-бюро ТАСС, 1949, № 59).

По манифесту 20 июня 1810 г. серебряный рубль равнялся 4 руб. ассигнациями, т. е. речь шла о 4000000 руб. ассигнациями.

Л. Н. Киселева, проверившая биографии всех современников П , родившихся в интервале между 1794 и 1798 гг., по справочнику Л. А. Черейского "Пушкин и его окружение" (всего 137 биографий, охватывающих круг реальных жизненных наблюдений автора EO ), установила, что среди них нет ни одного человека, который бы никогда не служил и не имел никакого чина. Подавляющее большинство из них учились в различных учебных заведениях, а не ограничивались только домашним образованием. Пользуюсь случаем поблагодарить Л. Н. Киселеву, любезно поделившуюся со мной результатами своих разысканий.

Радклиф (Рэдклифф) Анна (1764–1823), английская романистка, одна из основательниц «готического» романа тайн, автор популярного романа "Удольфские тайны" (1794). В «Дубровском» П назвал героиню "пылкая мечтательница, напитанная таинственными ужасами Радклиф", (VIII, 1, 195). Дюкре-Дюмениль (правильно: Дюминиль) Франсуа (1761–1819) — французский сентиментальный писатель; Жанлис Фелиситэ (1746–1830) — французская писательница, автор нравоучительных романов. Творчество двух последних активно пропагандировалось в начале XIX в. Карамзиным.

Ранние браки, бывшие в крестьянском быту нормой, в конце XVIII века нередки были и для не затронутого европеизацией провинциального дворянского быта. А. Е. Лабзина была выдана замуж, едва ей минуло 13 лет (См.: Воспоминания А. Е. Лабзиной. СПб., 1914, с. X, 20); мать Гоголя, Марья Ивановна, пишет в своих записках: "Когда мне минуло четырнадцать лет, нас перевенчали в местечке Яресках; потом муж мой уехал, а я осталась у тетки, оттого, что еще была слишком молода. <���…> Но в начале ноября он стал просить родителей отдать меня ему, говоря, что не может более жить без меня" ( Шенрок В. И. Материалы для биографии Гоголя, т. I. M., 1892, с. 43); отец "в 1781 г. вступил в брак" с "Мариею Гавриловною, которой тогда было едва 15 лет от роду" ( Миркович , с. 2)

Проникновение романтических представлений в быт и европеизация жизни провинциального дворянства сдвинули возраст невесты до 17–19 лет. Когда красавице Александрине Корсаковой перевалило за двадцать, старик Н. Вяземский, отговаривая от женитьбы влюбившегося в нее сына, А. Н. Вяземского, называл ее "старой девкой, привередницей, каких мало" (Рассказы Бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, зап. и собр. ее внуком Д. Благово. СПб., 1885, с. 439).

Мысль об Отечественной войне 1812 г. и связанных с нею бедствиях, как о времени морального очищения, соединяется для М. А. Волковой с представлением о неизбежности коренных перемен в жизни после войны: "…больно видеть, что злодеи вроде Балашова и Аракчеева продают такой прекрасный народ! Но уверяю тебя, что ежели сих последних ненавидят в Петербурге так же, как и в Москве, то им не сдобровать впоследствии" (письмо от 15 августа 1812 г. — цит. соч., с. 253–254).