Александр Трофимов - Сын башмачника. Андерсен

Отец хотел увидеть страны, путешествовать, но это не удалось ему. Ему даже не хватило жизненной энергии везения и денег, чтобы войти в цех мастеров...

Он был неудачником и понимал это. Понимание жизни, проживаемой не так, как хотелось — смертельно.

Денег не было. Нищета громко стучала голыми пятками, бродя по комнате.

Отец уже не мог спокойно смотреть не соседок, радовавшихся его неудаче, и всё чаще уходил в гости к деревьям. Лес был особенно прекрасен тем, что в нём не было людей.

— Люди хуже деревьев, потому что говорят, говорят и говорят, и от их слов пустеет душа, предназначенная для чего-то большего, о чём мы даже не подозреваем, — повторял он сыну.

Он стал следить за ходом войны в Германии. Наполеон — человек ниоткуда — стал главным гражданином земли, кажется, о нём знали не только люди, но и звёзды. Наполеона боготворили за то, что он сам, на глазах вселенной изменил свою судьбу. Из корсиканского ничтожества он превратился в главное лицо мировой истории. Ещё никто не воспарял так высоко из самых низов общества. На скрижалях Истории Наполеон сам написал своё имя. А почему безвестный башмачник не может стать человеком, о котором все заговорят?

Вся Дания говорила о войне: наименее изученной болезни человечества. Война притягивала, потому что несла с собой смерть, а нет для мыслей людей большего притяжения, чем страх смерти. Он заставляет нервы жить в полную силу, и время кажется длиннее и обильнее на впечатления...

— Пора и мне на войну, — как-то сказал отец, глядя на картофелину, темневшую на столе.

— Ну вот. — Мать села на скамью. — Только войны-то нам и не хватало...

— Вот именно... — заметил отец.

— А мы, как же мы? Тебя могут убить.

— Молись за меня больше, — глядишь, и не убьют. Но жить так я больше не могу. Пройдёт несколько лет, и сын будет тянуть такую же лямку...

— Что даст тебе война?

— Уйду солдатом, вернусь лейтенантом. Устал от бедности.

— Говори тише, а то соседи рассмеются, дом рухнет.

— Да пусть рушится всё, — в сердцах воскликнул отец.

-—Твоя воля, ты мужчина, — устало сказала жена, она чувствовала, что спорить бесполезно...

В 1813 году отец записался добровольцем в Королевский полк, ему мечталось сражаться за Наполеона.

— Вернуться домой лейтенантом! — сказал он, обращаясь больше себе, чем к жене. — Я устал от этой привычной нищеты. Хочется другой жизни. Её дадут мне война и Наполеон!

«Вернуться домой лейтенантом!» — клич нищих всего мира. И во время войн и в мирные года во всех концах Европы и Америки звучало:

— Вернуться домой лейтенантом!

— Вернуться домой лейтенантом!

— Вернуться домой лейтенантом!

Вернуться домой не добрым, не умным, не полюбившим, не живым, — а лейтенантом, лейтенантом, лейтенантом. Дорога к славе — лейтенантское звание, сколько оно уже вытащило за уши из нищеты! Лейтенанты сделали Наполеона Наполеоном. Стремление к земным звёздам двигало прогресс во все века.

Так башмачник стал солдатом.

— На войну, — воскликнул сын и построил своих солдатиков в ряд. Под каждым мундиром билось настоящее сердце и мечтало о войне, ведь война для оловянного солдатика — отсутствие скуки и полное внимание к нему со стороны всех вокруг. А это не так и плохо, по крайней мере, для пустого желудка, который мечтает наполниться и урчит от этих мыслей. Голодный желудок всегда требует войны, чтобы стать сытым.

И загремели пушки сына на полу. И все куклы, сделанные отцом, приняли участие в сражении. На чьей стороне? А разве важно? На войне все воюют на стороне смерти.

Отец ждал дня, когда война наконец примет его в свои дружеские объятия. Это была единственная возможность покинуть город Оденсе, вцепившийся в будущего солдата своей нищетой. Есть ли путы на свете сильнее, чем путы бедности, если у тебя свободная душа, запоминающая каждое унижение?

Отец ушёл из города утром с партией солдат. Он шёл быстро, потому что не мог ждать — слава ждала его. Порывисто поцеловал сына, болевшего корью. Сын оставался в плену болезни и нищеты.

— Выздоравливай, — попросил отец.

— Да, — ответил сын. За окном пели барабаны: война требовала внимания и почёта. Чем больше убивала война, тем больше внимания и почёта ей уделялось. Народы мира, казалось, сдвинулись с мест. Смерть хохотала крепкозубым ртом.

Отец громко пел, уходя из города. Мать провожала его за городские ворота и громко плакала. Песни войны — слёзы женщин.

Ружье на плечо, голова прямо, красный с синим мундир — ну прелесть что за солдаты. Ах, оловянные солдатики! «Ах, оловянные солдатики!» Это закричал, хлопая в ладоши, маленький мальчик. И город остался без своих солдат, но все сделали вид, что ничего в жизни не произошло. Потому что привычка — единственное, что удерживает людей в жизни.