Александр Трофимов - Сын башмачника. Андерсен

Однажды за окном удача взмахнула крыльями...

Барское поместье объявило: нужен башмачник. Если подойдёт — домик в ближней к поместью деревне, да при домике сад и пастбище маленькое для коровы.

— Ну вот, мои молитвы дошли до Господа! — высоким голосом говорила мать. — Помещение задаром да постоянный заработок — о чём нам ещё мечтать! — Она даже похорошела от своей мечты.

Беседовали так, словно уже всё получили...

— Отец, иди к помещице...

— Да уж надо собираться, пока другие не обогнали...

Собрался в путь — довольный. Маленький Андерсен проводил его за город, понимал: решается судьба семьи. Смотрел вслед отцу — Бог видит их страдания. Бог поможет... Быстро шёл отец, радостно... Мальчик был уверен — всё обернётся хорошо. Какая-то радостная тишина, предшествующая перемене жизни в лучшую сторону, осознавалась им всею силою души. Мальчик горячо молил Бога об изменении судьбы. В молитве находил он успокоение. Она собирала его силы, давала счастье приобщения ко всему сущему. Молитва никогда не вредила, позволяла ему в любой миг обратиться к Богу; на земле не было ни одного человека, к которому он мог всегда обратиться, только Бог, и мальчик привык к нему, как к живому человеку, которому можно рассказать всё на свете.

Наконец вернулся возбуждённый отец...

Помещица прислала шёлковой материи, кожу должен был купить сам башмачник.

— Траты большие, но необходимые, — констатировала мать.

— Деваться некуда, — вздохнул отец.

Заняли денег — купили кожу. Она была как живая — ласковая и нежная. Просила скорее превратить её в бальные башмачки. Мальчик гладил её, как спасение.

Бальные башмачки стали смыслом существования маленькой, уставшей от невзгод семьи.

— Цветы разведём, — радовалась мать.

— Я обязательно буду слушать кукушку.

— Будут вам и цветы и кукушка, — весело говорил отец, приноравливаясь к работе.

Только надежда делает нас счастливыми.

И пошло дело. Андерсен то и дело подходил к отцу и молча следил за его работой.

— А у Золушки такие же были?

— У Золушки были куда как хуже... — с искринками в глазах отвечал отец.

— И славно, и хорошо, — соглашалась со всем мать, — только бы работа спорилась.

Пальцы отца летали в воздухе, иголка и нитка спешили вслед за ним, иголка остро улыбалась, всё солнце горело на её маленькой головке.

А нитка, нитка, чудо что за нитка, поспешала за этим солнышком всем своим извилистым узеньким тельцем и не задыхалась в своей тяжёлой погоне. Башмак оживал медленно, Андерсену даже показалось, что он почувствовал, как первый бальный башмачок сделал вдох — такой тихий, такой тихий, что даже острая иголка его не услышала и продолжала колоть, как неживую, его материю, а она ожила, ожила, ожила! Будет, будет вам садик: с цветами, над цветами будут плясать бабочки, приглашая на вальс цветы. Ведь что за прелесть эти лепестки!

— Папа, я чувствую, как будут пахнуть цветы на нашей клумбе!

— Я тоже, — засмеялся отец.

— Я вижу в воздухе каждую бабочку. Они будут прилетать в гости к цветам и будить самых сонливых. Мы столько цветов рассадим, что к нам прилетят все бабочки!

— То-то наловишь ты их...

— Нет, я не буду их ловить, они же станут прилетать каждое утро. Если я поймаю бабочку, то от меня уйдёт сон.

— Почему?

— У бабочек разноцветные крылья, а мне снятся разноцветные сны. Если я буду ловить разноцветных бабочек, исчезнут разноцветные сны. А мне так нравится их смотреть.

— Да, сны не одна жизнь, а целые три в одной. Во сне можно увидеть и то, что было, и то, что будет. И великим себя можно увидеть, и богатым.

— В деревне такие же сны, как в городе, или совсем другие?

— В деревне сны интереснее.

— Заведу свою корову, — говорила мать, — вот уж попотчую нас всех молочком. Тёплое, белое, оно даст силу и здоровье.

— Хороню было бы попить молочка от своей коровы, — мечтательно говорил отец, — посмотреть со своего крылечка, как солнце садится. Хочется другой жизни...

— Смотрите, смотрите, — воскликнул Андерсен, — сейчас бальные башмачки нас слышат.

— Почему ты так решил? — недоумевала мать.

— Я знаю!

— А я нет...

Ночью Андерсену действительно снились бабочки. Но бабочки летали как-то грустно, и крылья у них были тёмные. Только одна бабочка со светлыми крыльями летала над цветами. Но вот они поникли головушками и сказали Андерсену:

— Просыпаться пора!

Он проснулся — за окнами шёл дождь, чужой и недобрый, точно и не было вчерашнего дня. Он стучал в окна — просился в гости. Родители ещё спали. «Что они видят во сне? — подумал мальчик, — ну что? Неужели и им снятся бабочки с чёрными крыльями?»